Андрей РОММ, РОДСТВЕННИК ВЕЛИКОГО РОММА. Взгляд сквозь призму развития московского гребного слалома тех лет | Автор топика: Amri
/ Воспоминания Владимира Герасимова.
Он многих осчастливил уже тем, что был рядом с ними. Многие не понимали этого счастья, но после трагедии, случившейся больше года назад, разом осиротели. Образовалась явная пустота, вакуум в той среде, где он жил и работал.
Современное поколение людей, заражённое бурной водой, мало знает, или даже не знает ничего, про первые шаги Андрея на тренерском поприще. Я хочу восполнить этот пробел, рассказав немного про Андрея через призму развития гребного слалома тех лет. Потому что невозможно рассказывать про Ильича, и ничего не сказать про московский гребной слалом тех лет. И наоборот.
Должно было совпасть множество дат, событий, случайных встреч, чтобы получилось так, как получилось. И смогли пересечься линии наших жизней и судеб, моя, и Андрея Ромма, Ильича.
1. СТУДЕНТЫ И ПЕТРОВИЧ
В 1979 году я учился на втором курсе МГРИ и с удивлением узнал, что в нашем институте организована секция водного туризма и гребного слалома.
Вначале всё распространялось на уровне слухов, потом удалось увидеть и самого Петровича. Это была уникальная личность явно неспортивного вида с большим животом, толстыми линзами очков, жирными усами, но достаточно крепкими руками и на удивление сильным характером. К Петровичу подходили студенты - водники в перерывах между лекциями или семинарами, он выходил из своего кабинета и беседовал о чём-то с членами секции. Всё это напоминало работу не секции, а какой то тайной секты, прикрывающуюся "бурной водой". Я не помню наш первый разговор с Петровичем, но на меня эта личность вначале произвела смутное впечатление. С одной стороны я увидел перед собой не то что бывшего спортсмена, а даже не бывшего физкультурника. Но то, что он говорил, завораживало. Мы покорим все красивейшие реки в России. Мы будем плыть, вернее, нестись по горным рекам, преодолевая сложнейшие пороги, а мимо нас будут пролетать величественные снежные шапки Кавказа, Памира и Тянь- Шаня.
А в то время я, как бывший дворовый хоккеист, ибо все мальчики и юноши нашего СССРа были хоккеистами - мы всё свободное время, по 5 часов в сутки носились с клюшками по катку - защищал честь родного МГРИ в студенческом Чемпионате Москвы по хоккею. И я был безмерно благодарен своему тренеру по хоккею из нашей "Мгрёвской команды" Владимиру Юфонтовичу Клюеву. Пользуясь большой дружбой с знаменитым Николаем Озеровым, он привлекал в нашу команду хороших тренеров, а уж клюшек в то время дефицита я имел столько, сколько хотел. И форма у нас была настоящая, мастерская, купленная в коллективе "Динамо" Москва. И во второй, т.е. студенческой команде (в первой играли аспиранты, их друзья и мастера спорта СССР по хоккею, закончившие со спортом) я играл весьма заметную роль центрального нападающего, "привозящего" в чужие ворота за сезон по 10 и более шайб. Юфонтович решал все мои неудачные попытки сдать зачёт по некоторым наукам. Он просто ходил с моей зачёткой по разным кафедрам и ставил зачёты, а я тренировался и вгонял шайбы в ворота противника.
Такой приятный консенсус хоккея и учёбы существовал в эпоху "до моего знакомства с бурной водой", но потом магия усов и очков Петровича сделала своё начальное дело, а довершило всё несколько позже влияние вначале Юркова, а затем и Великого Папуша. Все свободные перемены я бежал к Петровичу, и он мне рассказывал про загадочного мастера бурной воды Юру Юркова, про ещё одного Юру по фамилии Элькин, и про то, что сейчас в Детском Мире, в отделе "Сделай Сам" продаются дефицитные трубки диаметром 16 мм, необходимые для создания каркаса самодельной View all images
Alexander (Trixi) байдарки. Именно в этот момент какое-то внутреннее чувство уже говорило мне, что геологом я по окончании института (если такое чудо случится, и я его вообще закончу) я не стану, мне уже тогда очень понравилось "как Петрович" и ещё пока незнакомый Юрков, заниматься бурной водой.
Каждую новую встречу с ним, Петрович рассказывал мне новую историю про Кавказскую реку Кодори, как они тонули, но спаслись, как жгли костёр на берегу из просмоленных шпал, а утром у всех были чёрные от копоти лица. Хотя откуда там, высоко в горах, взялись просмоленные железнодорожные шпалы, я ещё не знал. И с каждым новым рассказом реки, которые они прошли с Юрковым, становились всё сложнее и опаснее. Я был уверен, что через месяц меня ждёт рассказ о первопрохождении Петровичем Ниагарского водопада. Причём трубки, из которых будет сделан каркас рамы байдарки, будет обязательно сделан из материалов, купленных в Московском "Детском мире".
Наконец наступил день, когда Петрович объявил, что на реке Пехорке, в Томилино, будет наша первая встреча с Юрковым и можно будет познакомиться с азами плавания по бурной воде. Когда я пришёл на реку от станции Томилино, я увидел быструю воду реки, сужение этой самой реки под мостом, а над водой висели на проволоках разукрашенные "вешки", которые обозначали маршрут на воде.
2. БОРОДАТЫЙ ЧЕЛОВЕК В ЛОДКЕ
На воде, в лодке, вернее, как выяснилось в каяке, плавал бородатых человек. Его лицо было типично для огромной группы советских людей той эпохи, чей возраст сходу определить было никогда невозможно. Люди с такими лицами могли быть биологами, секретными ядерщиками, математиками, художниками и даже дворниками. Это - Юрков, сказал мне кто-то слева. Юрков, увидев собравшуюся на берегу публику, несколько раз артистично пересёк мощную струю слева - направо, потом прошёл ворота, и причалил к берегу. Мы познакомились, и он назначил время и дни тренировок на Пехорке.
В это время на воде появились новые слаломисты. Они очень ловко проходили связку из 4-х ворот. Некоторые обносили лодки наверх, выше ж.д. моста, и затем на скорости заходили в зоны без течения под правый берег. Затем выходили вновь на струю прямо перед сливом.
Наблюдая за происходящим на воде, я постепенно начинал понимать смысл этого красивого вида спорта. Я даже начал видеть ошибки при прохождении трассы. Неправильные положения лодки, корпуса гребца или весла в какие то моменты. Сверху начал спускаться очередной слаломист, и как - то сразу я понял, что его уровень подготовки не соответствует бешеной скорости, с какой он мчался. Он влетел под правый берег, практически не маневрируя, и с грохотом врезался в камень. Снизу, от реки раздался страшный гогот, скорее даже ржание, т.к. уж смехом это точно назвать было нельзя, невидимого персонажа. Гогот был настолько громким и откровенным, но не злым при этом, что все стоящие вокруг меня спортсмены и мы, новички, вначале дружно заулыбались, а потом тоже принялись ржать.
Alexander (Trixi) Шоу продолжалось. Обескураженный прилюдной спортивной неудачей и страшным весельем по этому поводу на берегу, гребец заволновался. Он часто - часто заработал вёслами, пытаясь выйти из под берега. Но обратная струя не собиралась отпускать так рано гребца. "Смотри, его засасывает, засасывает, га-га-га, раздавался снизу из-под берега уже знакомый голос. Мы, наверху, тоже уже ржали так, что чуть не падали в воду. Этим гогочущим человеком внизу оказался Андрей Ромм, это его завораживающий беззлобный "смех" поднял всем настроение и надорвал животы. Было видно, что не обиделся даже слаломист, которого "засосало". Так я впервые услышал этот неподражаемый голос, а через час увидел и его самого - предобрейшего, немного сутулого, с волосами белого цвета, красноватым большим, но красивым носом. Я лишь посмотрел на него, как сразу у меня почему то мелькнула мысль - это готовый актёр на роль фашистского унтер-офицера, возможно даже матёрого эсесовца.
Потом мы начали тренироваться на Пехорке, Юрков "под базу" команды МГРИ арендовал часть дома в Томилино, и всё завертелось в едином клубке - бурная вода, тренировки, учёба, эпоксидная смола, клейка лодок в подвале на Пролетарке. Состоялась встреча наших спортсменов и с Сергеем Павловичем Папушем, но об этом чуть позже. Все студенты МГРИ со временем были приглашены заниматься гребным слаломом в "Буревестник" в Тушино.
Ильича забрали в Армию Родину защищать. За 2 года отсутствия его на слаломном московском небосводе, произошло много важных событий, большинство из которых стали определяющими в дальнейшей жизни Ильича, его друзей и будущих его воспитанников. Он, служа Отечеству, даже не предполагал, что в это время какие то незнакомые ему пока ещё люди начали строить фундамент его судьбы, определяя его будущую тренерскую деятельность.
3. ВЕЛИКИЙ ПАПУШ
Начал печатать уже задуманную фразу, и остановился в недоумении. Предложения, или обрывки фраз, типа "роль Папуша в развития гребного слалома Москвы" и подобные наборы слов просто бессмысленны, потому что Папуш - это и есть гребной слалом Москвы, вид спорта, который не исчез в тяжёлые времена благодаря именно его усилиям.
Сергей Палыч Папуш - тренер, руководитель и идейный лидер нашего движения, продолжал кроме проведения тренировок со спортсменами, много сил и времени уделять и борьбе с начальниками разного уровня за любимый вид спорта. Которые при встрече с ним в разных "комитетах" так говорили примерно следующее."Вот есть, к примеру, соревнования для инвалидов. Нас заставляют такие мероприятия проводить. Так вот, ваш вид спорта для нашего брата - чиновника примерно та же инвалидная и ненужная обуза и есть". Но Великий Папуш настойчиво ходил, объяснял, требовал. И в Москве благодаря его стараниям, регулярно проходили соревнования различного ранга - чемпионат Москвы, первенство "Буревестника", открытие и закрытие сезона, и т.д. А сборная Москвы стабильно разъезжала по территории СССР по уже устоявшемуся, одному и тому же сборочно-соревновательному маршруту. Причём график соревнований из года в год почти не менялся.
4. ГРАФИК СОРЕВНОВАНИЙ
Весной, в мае - кубок СССР по гребному слалому в Яремче, в Карпатских горах, на реке Прут, в условиях нереальной красоты и божественных запахов вокруг, когда все горы были покрыты цветущими растениями, а по земле ползали чёрно- жёлтые саламандры, похожие на огромных ящериц. На этих соревнованиях выступали сборные команды спортивных обществ - сборная "Буревестника", "Спартака", "Зенита", "Динамо" и т.д. Ещё эти сборы запомнились тем, что по просьбе местного начальства сборные команды слаломистов принимали участие в обязательном для всей страны первомайском параде трудящихся на центральной улице г. Яремчи.
Начало лета проходило в тренировках, подготовке и проведению Чемпионата Москвы. В середине лета, в июле, почти все спортсмены уезжали в Лосево, для участия в Чемпионате Ленинграда.
Alexander (Trixi) А в конце июля все взоры были устремлены на реку Южный Буг, на порожистый участок ниже города Первомайска. Там вначале проходил юношеский чемпионат, а затем и сам чемпионат СССР по гребному слалому. Сборы на Южном Буге длились от 3-х до 4-х недель. Команда Украины там жила и тренировалась всё лето.
В сентябре в Москве проходило "закрытие сезона", а ещё через неделю сильнейшие слаломисты СССР ехали в Ригу, где на озере, на базе клуба "Вагонбуветайс" (по нашему - "Локомотив") проходило первенство Латвийской столицы.
Надо заметить, что в ту пору уровень гребного слалома в Москве был на среднем всесоюзном уровне. Хотя некоторые московские спортсмены и умудрились получить звания "Мастеров спорта СССР", для чего в те времена надо было или выиграть в командной гонке на Кубке СССР или Чемпионате СССР, или занять первое - второе место в личной гонке на этих же соревнованиях! Многие слаломисты становились многократными чемпионами и призёрами Москвы, Риги и Ленинграда, а были при этом "вечными кэмээсами", зато опережая в итоговом протоколе 15-20 мастеров спорта.
Впереди Москвы долгое время были два явных лидера -монстра - сборные команды Латвии и Украины. И немного уступающая им команда Ленинграда. В этих республиках работало много сильных тренеров, а количество занимающихся гребным слаломом в одной Латвии достигало тысячи человек. А мы, представители сборной Москвы, занимали всегда традиционное, четвёртое командное место, лишь изредка выкусывая у лидеров медали, звания и какие то приличные места. Хотя ещё до начала соревнований было совсем не понятно, за счёт чего можно было вмешаться в дуэль каякеров (правда, если честно, такое слово мы в те времена и не применяли, а говорили просто "байдарочник") Бацкана и Рублевского - настолько они были сильнее всех в тот момент. А ведь в этой категории были ещё Сытый, Дзиговский, Колтышев и наш Рагимов.
Или в каноэ - двойке. Помимо явных лидеров - братьев - близнецов Одинец из Латвии и Иванова - Андреева из Питера, были ещё сильные двойки и из Украины, например.
В каноэ - одиночке всё обстояло для нас ещё хуже. Опять два недосягаемых, космических по скорости лидера - Абрамов из Питера и двухметровый гигант Наглис из Латвии. А за ними - ровный состав - Быкадоров и остальные. И надо понимать, что означало высокое 12-е место Сергея Папуша на Кубке СССР в этой категории в тот момент нашего развития. Этот результат Сергея Павловича был недосягаем для наших каноистов ещё долгое время. И обычно мы, одиночники, занимали какие-то места во втором - третьем десятке. Нет, наши каноисты, конечно же, выказывали своё старание, и ни Бондарю, Поляеву, Кирееву или другим нельзя было отказать в отсутствии силы воли, но из года в год результаты почти не менялись. Это уже позже у нас в этой дисциплине появятся Штабкин и Лутков.
И надо понимать, что лишь потеря спортивной мотивации у всех перечисленных многократных чемпионов (внутри Союза ими всё выиграно много раз, за рубеж поездок нет), позволило начать и другим слаломистам потихонечку двигать лидеров и влезать в призы. Так, например, Виктор Абрамов в последний год своих выступлений, перестал
тренироваться совсем, женился, набрал очень большой вес и занялся личными делами.
Для московского гребного слалома в сложившихся условиях срочно требовалось вливание в тренировочный и соревновательный процесс молодых спортсменов и новых тренеров. Для этого необходимо было создать ещё несколько команд, кроме "Буревестника", чтобы между ними велась хоть какая-то конкурентная борьба на городских соревнованиях. И чтобы дети приходили тренироваться в несколько различных слаломных секций, в разных районах Москвы. Сергей Павлович прекрасно это понимал, но ещё не знал, как это сделать.
Alexander (Trixi) 5. ЗНАКОМСТВО С ИЛЬИЧЁМ
Когда Ильич пришёл из Армии, он начал приезжать на тренировки на Пехорку. И однажды мы поехали вместе на электричке в Москву. Разговорились. Выяснилось, что Ильич, как и я, увлекается рок-музыкой, и имеет неплохую фонотеку. Точки соприкосновения нашлись сразу: Дип Пёппл, Лед Зеппелин, Йес, Дэвид Боуи. Ильич после армии поселился на Фрунзенской, в старинном 3-х этажном доме на втором этаже. Так получилось, что к этому моменту я уже закончил институт, и с подачи Сергея Павловича Папуша решил встать на тренерскую стезю. Первые месяцы я боролся с разными организациями, которые вызывали меня на ковёр и тыкали в нос разные бумажки типа "тебя государство бесплатно учило 5 лет, ты должен отдать долг Родине и отработать в геологии положенных 3 года". Я говорил "да, да" подписывал какие-то бумажки и бежал на базу "Буревестник" прыгнуть в слаломное каноэ.
Я начал часто бывать в доме у Ильича на Фрунзенской. Он меня кормил немыслимым диетическим супом на молоке, из польских замороженных овощей. Ставил очередную группу, обычно это был "Джетро Талл" и просил внимательно послушать, как играет в каком-то моменте Йан Андерсон на флейте.
От меня постепенно отстали дяденьки из геологического департамента. И почему они решили, что геология в СССР так нуждается именно во мне? Мне, наоборот казалось, что я могу нанести непоправимый вред своей стране, работая в этой области, а становиться "вредителем" и сесть за это в тюрьму очень не хотелось. Тем более, что предстояло мне открывать новые месторождения урана и других редких элементов.
Нет, я уже решил для себя всё, я был заражён приятной болезнью под названием "бурная вода". Мы с Ильичём решили создать самостоятельную команду по гребному слалому, что должно было положительно сказаться на этом виде спорта в Москве. Я пошёл в профсоюзный комитет завода, где мне через общество "Зенит" и сделали ставку инструктора физкультуры (для начала) и попросил денег. Та лёгкость, с которой мне дали денег на 2 штанги, гантели, спортивную форму, и другие полезные спортивные вещи, меня просто поразила. Спросили, сколько денег надо забить в смету на следующий год, я что-то невнятное ответил, спросив лишь, можно ли будет покупать лодки для гребного слалома.
Первым нашим с Ильичём "клубным" помещением был подвал, выделенный тем же профкомом завода, по иронии судьбы он находился во дворе дома, где и жил Андрей. За названием слаломной команды дело не стало - я получал ставку в Зените", значит и команда наша - "Зенит".
Мы достали через завод смолу и стеклоткань. В те времена почти ничего купить официально было ничего нельзя, даже при наличии денег. Кто где работал, тот и мог "доставать" то, что было на его предприятии или заводе. Инженер-конструктор мог "достать" чешские карандаши "Кохинор", рейсфедеры, ватман и хорошие линейки. Рабочий военного завода - почтового ящика за некоторое количество спирта мог "достать" всё, что мог достать рукой. Удивительно, но смолу и ткань нам "достал" профком завода, выписав соответствующую накладную.
Начались подвальные ночи, связанные с клейкой лодок. Надо заметить, что несмотря на то, что матрица для лодок была одинаковая, лодки каждый раз получались при этом разные. Не то, чтобы разные по весу, это было как-то естественно, ведь даже ткань была каждый раз разная, они были даже разные по форме. Это было связано с отсутствием стандартной технологии в их изготовлении, в различном качестве эпоксидной смолы, часто просроченной и перемороженной, и другими химико - техническими моментами.
Однажды Ильич пришёл на тренировку и сказал, что нашёл помещение для лодок. Я спросил, а водоём рядом есть? Примерно 700 метров - река Яуза, но спуск к воде находится далековато. Именно этот момент можно назвать "началом эры Яузы". До этого на карте Москвы основными реками были Сходня и Пехорка,
Alexander (Trixi) да ещё не столь значительные в общем масштабе разные пруды, типа Борисовского, где иногда гребли слаломисты - туристы из МИФИ во главе с Хабелашвили. Теперь появлялась и река Яуза.
Сказать, что Андрей любил бурную воду - значит ничего не сказать. Как большой ценитель всего прекрасного в жизни - музыки, людей, исскуства, красоты, он находил какую то великую гармонию и красоту в правильных, выверенных движениях слаломиста. Ему нравилось впритирочку пройти вешку обратных ворот, и если при этом даже было касание, это не было главным - главным была красота захода на ворота и геометрически правильное расположение всего - лодки, корпуса, рук и весла. Всякие числа, цифры и занятое на соревнованиях место не имели первостепенного значения - первостепенной именно была красота. И когда он стал тренером, именно эту красоту и гармонию он и пытался привить своим воспитанникам с первых лет занятий слаломом.
6. ЧЕЛОВЕК НА НАБЕРЕЖНОЙ
Мы провели всего несколько тренировок на Яузе, используя помещение клуба туристов как эллинг. Ходить приходилось очень далеко, переходя через несколько улиц. И однажды к нам подошёл человек. Это был наш будущий добродетель, работник "Психиатрической больницы им. Ганнушкина" Кутаев Владимир. Он, видя наши страдания, предложил пустующее помещении "Красного уголка" психбольницы. Обалдеть, даже у психов есть "Красный уголок"! Он отвёл нас в помещение, показал дверь в торце одного из корпусов и дал ключ. Ходить к этой двери приходилось через главные ворота больницы. Естественно, это приводило к множеству очень весёлых случаев - ведь психи постоянно убегали, и их ловили всем составом больницы. А в момент облавы по территории ходят люди с какими-то лодками, одетые в рваные тренировочные.
В общем, Кутаеву из за нас влетело от начальства, и он однажды вызвал меня на разговор. Естественно, я приехал с Ильичём. Мы имели грустный вид, решив что нас выгоняют из психушки. Кутаев нас успокоил и сказал следующее - заказывайте железную дверь, берите кувалду и пробивайте проход со стороны Яузы, чтобы не светится на территории. А нас за это не привлекут, ведь стена очень толстая и несущая. Да пошли они (имелось в виду начальство, причём не больницы конкретно, а в целом по стране).
7. ВЕЗЁМ ДВЕРЬ НА ТРАМВАЯХ
Надо сказать, что в те времена можно было, пересаживаясь с трамвая на трамвай, проделать очень интересные круизы по Москве. Не знаю, по какой причине через следователя - слаломиста Сергея Киреева мы варили дверь именно на Ленинском проспекте, но вышло именно так. В один из дней нам позвонили, и сказали, что дверь готова. За ней мы поехали с Ильичём, а взяли с собой толстого Макса из МГРИ, пообещав ему за помощь зачёт по физкультуре. Мы расплатились за дверь в подвале какого-то НИИ, и потащили её к Ленинскому проспекту. Там мы втроём с большим трудом втащили её в трамвай, который шёл в сторону метро "Пролетарская". Макс сел к окну, и мы его задвинули дверью, которая по высоте чётко встала на уровне с головой Макса. В этот день Макс, а его вес давно перевалил за 130 кг, как обычно был не брит, не мыт, и не свеж. Его огромная физиономия явно выделялась на фоне остальных москвичей, перемещающихся внутри трамвая. На очередной остановке в трамвай вошёл милиционер в чине сержанта, и встал рядом с дверью. Через пять минут на весь трамвай раздался диалог двух старушек-молодушек. В те временя "развитого социализма имени Брежнева" было модно среди бабушек очень громкое, насколько это возможно, обсуждение отрицательных уличных персонажей. Например, пьяных соседей они обсуждали, сидя на лавочке у подъезда, и громко орали "Смотри, Евдокимов Женька опять нажрался, как таких тока на работе держут! " Примерно также бабки заорали и в трамвае. "Смотри-ка, Егоровна, им уже места в специальных машинах не хватает, бандитов перевозят уже в трамваях под арестом! Специальные места придумали. "Бандит" Макс сидел, глядя в окно, и его мысли были где-то очень далеко, вероятно у лесного костра, с гитарой и портвейном.
Alexander (Trixi) 8. СЕМЬЯ РОММОВ
Я несколько раз бывал в первый год знакомства у Ильича в семье, у мамы с папой. Конечно, только в такой семье, именно с таким воспитанием, мог родиться такой Андрей Ромм. Семью Ромма описать невозможно, а более позднему поколению россиян невозможно будет понять и представить. Семьи с таким укладом, такой обстановкой, мягкой и задушевной, являются реликтовыми, вымирающими образцами человеческого сосуществования как социальной единицы. Это именно те дома, приходя в которые всегда чувствуешь себя уютно и раскрепощенно. Там, где непринято разговаривать нарочито громко. Это именно те семьи, которые опалила война, а затем пыталась добить сталинскими репрессиями.
Только в этих семьях люди умеют именно так мягко разговаривать и обладают грустной, но очень тёплой улыбкой и гордым, особенным взглядом. Там, в этих стенах, могут, конечно, и чуть повысить голос на близкого человека, но это будет выглядеть нисколько не обидно, будто добрая учительница отчитывает за невыученный урок. Андрея воспитали максимально честным, прямым человеком, режущим правду матку там, где надо, и где не надо. Это притягивало к нему друзей, а в дальнейшем, и его учеников, но мешало иногда в ситуациях, когда надо было проявить гибкость в разговорах с начальством.
http://sport-of-russia.ru/3/5_puhov.htm
9. ЯУЗА РЕКА
Мы с Андреем сразу поняли, что вытянули призовой купон, переехав на Яузу. Верхний участок реки представлял собой мощный, быстрый поток с несколькими поворотами русла, с хорошими чёткими суводями по обоим берегам. Участок был достаточно протяжённый для того, чтобы повесить на нём полноценную трассу для тренировок и соревнований. Нижний участок начинался длинной быстротекущей "канавой", затем река уходила под "Глебовский" мост, а сразу за ним под водой лежала труба, образующая слив и небольшую бочку по всей ширине реки чуть ниже. Затем следовал прижим к левому берегу, часть воды ударялась в бетонную стену набережной, а осевая струя уходила в сторону правого берега. Напротив моста, но чуть выше, располагался очень уютный прудик. Он быстро прогревался, и был идеальным полигоном для отработки у детей эскимосского переворота. Мы с Ильичём сразу же принялись совершенствовать верхний участок Яузы. По центру реки мы клали на дно реки разный хлам, укрепляя его бетонными камнями, притащенными со стройки прямо напротив. В какой то момент Паша Разумцев приволок вместе со своим братом чугунную ванну. И мы с Ильичём стали её наполнять камнями, держа прямо на основной струе. Два человека держали ванну, а остальные спортсмены подносили камни и всякую всячину. Когда нам с Ильичём уже показалось, что веса камней внутри ванны достаточно, мы отпустили её. На нашу беду, помывочная ёмкость после отпускания рук, медленно начала набирать скорость и догонять нас с Андреем. Через несколько секунд ванна нас догнала и достаточно сильно помяла, у меня до сих пор остались шрамы на руках и ногах.
В то время маленьких, юных спортсменов у нас ещё не было, а команду представляли Ромм, я, два брата Разумцевых, Лена Конова, Третьяков и ещё несколько сочувствующих. Мы стали ходить по дворам Преображенки в поисках детей, желающих заниматься спортом. Мы прямо на улице приставали к пионерам со словами "я - тренер по гребному слалому, не хочешь ли мальчик (девочка) в лодочке кататься? " Удивительно, но уже на следующий день вместе с родителями на берег Яузы пришло несколько школьников. А, учитывая, что с каждым днём зрителей на берегу всё прибавлялось, будущая команда "Зенит" начала обрастать всё новыми спортсменами и друзьями.
Alexander (Trixi) 10. СТАНОВЛЮСЬ ТРЕНЕРОМ. ИЛЬИЧ - ТОЖЕ
Настал счастливый момент, когда я перестал числиться инструктором в штате "Зенита", а стал ТРЕНЕРОМ. И в моей трудовой книжке появилась соответствующая запись. У Ильича такая запись пока не появилась, но у него уже появились свои первые воспитанники - этих ребят Андрей "подобрал", когда шёл от метро к психбольнице. У нас тогда ещё не было, какой-то, хотя бы начальной схемы показывающей, как именно надо начинать работать с новичками. И всё постигалось экспериментальным путём.
За одним из таких тренерских экспериментов, который проводился с его сыном, наблюдал папаша, стоя с портфелем на берегу Яузы. Выглядело это примерно так. Ильич посадил школьника 12 лет в лодку, дал ему весло и лихо оттолкнул от берега. Не успев сделать и первого взмаха веслом, школьник мгновенно перевернулся. Лодка в перевёрнутом виде стала удаляться от нас с большой скоростью вниз по Яузе. Мы с Ильичём стартанули по берегу, рядом, в лодке, пытался изображать из себя тоже спасателя, грёб новичок Саша Шаталин. Когда испуганного и нахлебавшегося яузской воды школьника вытащили на берег, подошёл папаша с портфелем. Он правильно и спокойно оценил всё произошедшее и достаточно громко сказал - "Хорошая методика. Меня так плавать учили в детстве дед с отцом - бросили с лодки в реку, сказали, плыви. Я и поплыл, впервые в жизни. Нам этот вид спорта подходит. Завтра опять придём". Испуганный, но совсем не радостный, мокрый ребёнок с красивой фамилией Золотницкий послушно хлопал глазками, стоя рядом с папой.
11. РЕШАЕМ ПРОВЕСТИ ПЕРВЕНСТВО "ЗЕНИТА"
В какой то момент мы с Ильичём решили, что пора нам уже провести первенство "Зенита" на Яузе. Тем более, что к нам на базу в психушку, начало приезжать очень много слаломистов. Они оставляли у нас лодки, а потом участвовали в тренировках и прикидках.
Для проведения турнира нужны были деньги на судей и призы, тем более, что мы планировали пригласить на соревнования и наших друзей из Латвии во главе с их тренером и многократной чемпионкой СССР Дзинтрой Блуме. И мы с Ильичём впервые пошли в "Совет московского общества "Зенит", который располагался в полуподвале, рядом с Московским часовым заводом, на Ленинградском проспекте. В двух шагах от Белорусского вокзала. Когда мы вошли в здание "Зенита", мы слева увидели большую красивую вывеску "Председатель общества "Зенит" Тараканов А.В.". В этой части помещения была тишина и покой.
В правой части организации была видна страшная суета и движение: какие-то люди вбегали с коробками внутрь комнаты-кабинета, на которой было написано "Заместитель председателя общества "Зенит" Евстигнеев В.Н." и достаточно быстро выбегали радостные, с бумажками в руках. Затем вбегали следующие посетители, со своими просьбами, и так же удовлетворённо выбегали. Настала и наша очередь. Когда мы вошли, заместитель председателя задвигал ящик стола, пряча какой-то памятный сувенир. Евстигнеев поднял на нас усталые глаза. "Мы - тренеры по гребному слалому, хотим развиваться, просим денег на проведение первенства на реке Яузе" - достаточно внятно смог я сказать. Андрей Ильич рядом убедительно и очень амплитудно кивнул головой. Было заметно, что при словах "гребной слалом" у Виктора Васильевича удивлённо поднялись вверх брови, а при словах "просим денег" лицо приняло кислое выражение. Евстигнеев произнёс - "Я плохо знаю ваш вид спорта. Но мне надо понять, прежде чем дать вам ответ, насколько развит ваш слалом на воде в нашем зенитовском обществе. Соберите мне бумаги со списками занимающихся в секциях заводов нашей структуры, с подписями председателей профкомов. В виде заявок. Все бумаги должны быть напечатаны на фирменных бланках предприятия, тогда и поговорим. Следующий! ": крикнул он в закрытую дверь.
Alexander (Trixi) Надо заметить, что в те времена "холодной войны" и гонки вооружений, почти все заводы Москвы были военными, работающими на оборону Родины. И почти все эти заводы - "почтовые ящики" имели отношение к авиации. Поэтому общество "Зенит" было колоссальным по материально - технической базе, по количеству команд и членов в своих рядах.
12. ТВТ ПОМОГАЕТ СЛАЛОМУ
Наше слаломное движение поддерживал младший водяной брат - ТВТ. Техника водного туризма. Соревнования по ТВТ проводились с огромным размахом. Большое число команд - участниц. Прекрасная организация. Великолепное судейство. Сумасшедшая борьба в личном и командном зачёте. "Наши" тоже принимали участие в соревнованиях по ТВТ - экипаж байдарочников Папуш-Агеенко, например, постоянно занимал призовые места или становился чемпионом. Практически вся интеллигенция, занимающаяся водой, работала на закрытых военных "ящиках". И эти ТВТ-шники прекрасно знали "Буревестник", хотя бы как своего соперника. А многие из них были на нашей лекции - отчёте в гостиничном комплексе "Турист", после того как во главе с Папушем команда "Буревестник" прошла Памирскую реку Обихингоу. Короткий фильм о походе я снял на допотопную камеру "Аврора", и в переполненном, забитом до отказа туристами зале гостиницы мы его и показывали, а я его комментировал.
Вечером мы с Ильичём начали обзвон водников-инженеров. Положительный резонанс нашей просьбы о сборе писем получился нереальный. Уже через неделю у меня в папке лежало 17 (! ) фирменных бланков с длинными списками водников, с подписями председателей профкомов и гербовыми печатями. Восемнадцатое заявление было от моего родного профкома "Второго приборостроительного завода", за подписью председателя профкома Холмовского. На следующее утро, прямо к открытию, я был уже в приёмной у Евстигнеева. Увидев меня, он узнал и очень удивился "Опять ты. Я же чётко объяснил вам алгоритм действий." Я молча протянул ему пачку фирменных заводских бланков. Сказать, что он удивился, это ничего не сказать. Листая заявки и отслеживая огромные списки трудящихся, занимающихся "гребным слаломом" в подведомственном ему обществе "Зенит", Евстигнеев всё шире и шире раскрывал глаза от удивления. Причём всё было чётко и ясно - вот фирменный, номерной бланк завода с реквизитами, вот печать, вот знакомая подпись председателя профкома. По всему получалось, что этим видом спорта в "Зените" занимаются многие сотни людей! Евстигнеев ещё раз молча пролистал бумаги и позвал своего заместителя. "Вот вам Герасимов, тренер по водяному слалому. Составьте ему смету на проведение соревнований - первенства "Зенита". И выдайте денег". При словах "выдайте денег" я чуть не упал со стула. "Где будете проводить соревнования? " - впервые поднял голову, что-то подписывая, зампредседателя. "На реке Яузе, район Преображенки, выше метромоста" - ответил я. "Мы приедем посмотреть" - заявил Евстигнеев на прощание.
Alexander (Trixi) 13. КАК МЫ РАНЬШЕ ЕЗДИЛИ НА СБОРЫ И СОРЕВНОВАНИЯ
Надо сказать, что в те, коммунистические времена, добраться до нужного места вместе с лодкой было целой проблемой. Хорошо жилось только команде московского "Буревестника" - у них были свои "конструкции" - сделанные на базе грузовика ЗИЛ-130 технические изделия, предназначенные для перевозки лодок. Остальные спортсмены транспортировали свои лодки, кто как мог. Кто-то на частной машине, кто-то нанимал грузовик или автобус. Но чаще мы перемещались по Москве и другим областям на городском транспорте. Для этого прекрасно подходило всё: трамвай, троллейбус, автобус и тем более электричка. Поздно вечером, уговорив бабулю на входе, возили лодки даже на метро.
Я не знаю, почему в то время никто не возмущался подобной ситуацией - ни водители транспорта, ни пассажиры. Может, люди в той стране были другие, добрее, что ли. Основная задача для нас была лишь пропихнуть лодку по диагонали внутрь общественного транспорта. Пропихнуть вместе с входящими пассажирами. Максимум, рекорд, что мы возили в одном троллейбусе "Б" - "букашке" по Садовому кольцу почти в час пик - 4 лодки.
Лодки подавали с задней двери. И надо сказать, что особо они никому в транспорте, как нам казалось, и не мешали - лодки после всасывания внутрь как-то сами равномерно распределяли свою нагрузку по пассажирам. Обычно лодки ехали на уровне плеч пассажиров и кто из людей вынужденно держал лодку руками, а кто-то подпирал спиной. На нужной остановке всё происходило в обратном порядке, пассажиры активно помогали нам выталкивать лодки наружу, стоило лишь задать нашему грузу начальное направление движения.
Сложнее всего было зайти в электричку из-за двойных дверей. Один участник перевозки должен был вбежать в тамбур, держа лодку за нос и одной рукой открыть сразу две распашные двери в вагон. Во-вторых, платформы часто бывали не прямые, а изогнутые, особенно этой кривизной отличалась станция Каланчёвская, рядом с тремя вокзалами. На этой ж.д. станции платформа делает крутой левый поворот, и помощник машиниста не видит, прищемил кого он закрывающимися дверями или нет.
И вот однажды мы двигались обычным маршрутом на соревнования на базу "Буревестник". С Яузы, с Преображенки, вместе с лодками мы успешно доехали трамваем до Каланчёвки. Равномерно рассредоточились по платформе с лодками и стали ждать электричку. Подошёл поезд на Красногорск. Вся погрузка шла по плану, пока Саша Смоляк не упал в тамбуре вместе с лодкой. Двери закрылись и прищемили каяк. Поезд поехал. А ближе к голове поезда платформа имела вообще какую-то нереальную ширину - всего около 1, 5 метров. И в этом узком месте на свою беду шёл человек, видимо дачник, т.к. у него в руках были высокие саженцы. Его вероятные мысли о количестве навоза, вносимого под каждый куст при посадке, прервал каяк, который торчал из двери и доставал почти до самого края платформы. Причём торчал он на весьма неудобной высоте около 1 метра, и не перепрыгнешь, и пропустить над собой - страшно. Поезд поехал. Каяк начал приближаться к дачнику. Дачник с саженцами побежал вперёд. Начала ускоряться электричка - резко прибавил в скорости и дачник. Это всё, прямо умирая от смеха, громко комментировал Паша Разумцев, высунув голову в окно. "Владимир Александрович, сейчас платформа закончится, там забор глухой и столб стоит. Ему бежать некуда, и лодка пополам сломается! И он заорал страшным голосом, ложись дядя, ложись! " Я в эти мгновения бегал между стоп-кранами, пытаясь привести их в действие. Но первые три оказались "пустыми", и лишь на четвёртом поезд остановился.
Владимир Герасимов
Alexander (Trixi) Так получилось, что каждые сборы перед Кубком СССР, в Лосево под Питером, или Чемпионатом СССР по гребному слалому, запоминались какими-то особыми историями, иногда не очень связанными со спортом. В этих историях не настолько важна хронология, чёткая их последовательность, сколь сама суть, отражающая весёлый дух ТОЙ команды Сергея Павловича.
АНТОН ЛАЗЬКО И СТИРАЛЬНАЯ МАШИНА
Наверное, Антон Лазько был самым молодым из спортсменов, которых Сергей Папуш взял с собой на сборы в составе сборной Москвы. Я думаю, что именно на эти сборы он поехал, когда ему ещё не исполнилось и 14 лет. Антон очень подружился с ребятами - юниорами, выступающими в каноэ-двойке Макаровым и Кузьминым. Лёва и Валера отличались очень весёлым нравом, и уникальной способностью в одну секунду придумать какую нибудь весёлость.
Однажды, например, преследуя убегающего от них, аппетитного поросёнка, они вбежали за ним в абхазское село, в котором жили злые сваны. И даже достаточно много пробежали по этому селу, прямо по центральной улице. Не знаю, почему воинственные жители Кодорской долины не стали сильно обижаться на Лёву и Валеру. Может быть, пожалели. А может, просто были удивлены происходящим весёлым и небывалым событием. Ведь не каждый день за их поросятами гоняются странные люди в касках и в спасжилетах, да ещё и с топорами в руках! Но об этом походе по Кодори и Чхалте как нибудь потом.
А в этот раз, идя на завтрак на сборах в Яремче, они заметили стоящую рядом с гостиницей, прямо на улице, большую стиральную машину. Подойдя поближе, и как следует её, рассмотрев и изучив, они предложили Антону Лазько залезть внутрь машины вместо белья. А они его покрутят, как лётчика-космонавта в центрифуге. Лазько в те годы был способен на всё. Он влез внутрь. Валера запер огромную стеклянную крышку машинки, и они с Лёвой, зайдя сзади, начали крутить барабан агрегата за привод. При первом же обороте Антон поднялся внутри барабана вверх, потом упал вниз, а сверху на него вылилась грязная пенная жидкость. Вначале, в первые 15 минут, Лазько, несмотря на такие неприятности, вёл себя достаточно спокойно и мужественно. Всё ведь шло по плану. Барабан поднимал его в верхнюю точку, оттуда он падал затем в точку нижнюю. Количество пены в машинке всё пребывало, стиральный состав успешно взбалтывался, и падать было с каждым разом всё мягче. Пираты (такое прозвище им дала моя мама, потому что после их прихода к нам домой в гости, в холодильнике заканчивалась всякая еда) Валера и Лёва смеялись до упаду, продолжая вращать барабан, пока не заметили, что у "космонавта" Лазько закончился воздух в аппарате. И при этом Антон начал странно стучаться и что-то кричать изнутри. Но всё закончилось успешно, дверцу открыли, и мокрый и чуть помятый Антон, весь покрытый слоем грязной пены, смог выползти на свежий воздух. Пираты буквально умирали от смеха! В таком виде Антон идти кушать манную кашу с маслом и варёное яйцо никак не мог, поэтому пошёл к себе в номер надеть сухую одежду.
Alexander (Trixi) Надо заметить, что такие приключения Антона совершенно ничему не учили. Он находил в них какую-то особую весёлость и лихость. И уже летом, когда мы прогуливались по правому берегу Вуоксы, вдоль Лосевского порога, произошёл очередной "весёлый" случай. В том месте, куда мы дошли, на высоком обрыве Вуоксы, стоял дом. Обыкновенный деревенский дом. Воду для своих хозяйственных нужд и питья, хозяева брали прямо из реки. Но обрыв очень крутой и длинный, с вёдрами не набегаешься. И хозяева на краю обрыва установили железный столб. Внизу, прямо в воде, вбили обрезок рельса. И между столбом и рельсом натянули на роликах трос. Чтобы набрать ведро воды, было достаточно опустить ведро в реку, а затем, перебирая руками трос, поднять его наверх. Ну, разве могли Пираты пройти мимо такого великолепного сооружения! Они посадили Антона в ведро, предварительно сняв эту ёмкость с ограничителя. Антону Лёва сказал, что они будут руками, тормозя трос, регулировать скорость спуска. "При спуске ты, скорее всего даже не коснёшься воды, мы тебя внизу раньше остановим. Спускаться будешь очень медленно". Антон кивнул головой, полностью соглашаясь. Но как только Лёва и Валера слегка ослабили руки, Лазько в ведре на первых же метрах спуска набрал очень высокую скорость. Ребята попытались притормозить ведро, вцепившись в трос, но мгновенно обожгли себе руки. С громким криком а-а-а-а-а Лазько пролетел вниз, ударился об воду, ведро задело затем краем большой камень, и оторвалось, упав в реку вместе с пассажиром. Пираты смотрели на весь процесс молча, с широко открытыми глазами. Видно было, что они слегка перепугались. Увидев, что Антон жив, так, слегка прихрамывает и даже улыбается, правда испуганно, пираты оживились. Валера сказал Лёве - "Вот это скорость, здорово он проехал". "Да уж, это точно, жаль, ведро поломалось, а то можно было бы и повторить" - согласился с доводами друга Лёва.
ПЕРВЕНСТВО ЗЕНИТА НА ЯУЗЕ РЕКЕ
Постепенно наша работа с Ильичём в психбольнице налаживалась. Почти каждую неделю к нам приходили новички - и совсем ещё дети, и школьники старших классов и студенты. У нас в лечебнице им. Ганушкина помещение состояло из двух комнат - в одной была мастерская, где мы клеили лодки и хранили их, а во второй - раздевалка и небольшой тренажёрный закуток, где были штанги и гантели. В обеих комнатах мы стали наводить порядок, готовясь встречать гостей к соревнованиям. Много команд решили не приглашать. Андрей Ильич предложил позвонить в Лиепаю, в Латвию, пригласить команду Дзинтры Блуме. Я согласился, хотя был уверен, что они не приедут. О проведении соревнований сообщили и всем московским командам. Главным организатором и казначеем мероприятия стал Андрей Ромм. Он смог за вечер найти судейскую бригаду и секретарей. А на следующий день Андрей уже купил призы для призёров.
Мы с Пашей Разумцевым и Третьяковым стали готовить трассу. Сделали несколько хороших суводей в новых местах реки, почти по центру струи. Была отработана другая схема создания препятствий. Мы вбивали железные трубы кувалдой в нужном месте, потом на трубы надевали стопку покрышек, а внутри их заваливали камнями. На большом листе ватмана мы нарисовали саму трассу. Первые пробные заезды по ней показали, что задумана она неплохо, и рисунок получается достаточно красивый и слитный.
За день до соревнований на Яузу приехали Блумовцы. Дзинтра привезла достаточно большой состав - более 15 слаломистов. В том числе несколько чемпионов СССР по юношам, например, каноиста Рове. И сама трасса, и участок реки Яузы латышам очень понравились. Андрей Ильич с того берега, от стройки, протянул электричество. Привёз из дома огромный плёночный магнитофон с усилителем, и дарил всем окружающим чарующие мелодии группы "Куинн", например "Мустафу Ибрагима".
Alexander (Trixi) Сами соревнования прошли очень хорошо. Огорчило лишь то, что из-за ошибки одного балбеса-судьи, сам Андрей Ильич не попал в состав финалистов, в заветную дюжину, ему поставили сомнительный "полтинник". И теперь Ильич просто катался по трассе под музыку, получая удовольствие от процесса. В один из моментов ко мне подошла Блума и спросила, показав на Ильича, почему он ходит по трассе, это же запрещено правилами. Услышав мой ответ, что Ильич не попал в финал, а на трассе присутствует как спасатель, Дзинтра опешила - "Если Ромм с такой отличной техникой не попал в финал, что тогда там делают остальные? " И спросила ещё "Ну что, мой Рове сегодня победит здесь? " Я скромно ответил - "Нет, сегодня здесь победит Герасимов". Так и получилось, хотя признаться, это было не честно, ведь мы все прикатали свою трассу и связки, а остальные участники - нет.
Соревнования прошли на удивление успешно и ровно. Все остались довольны. В конце соревнований к нам с Ильичём подошёл Сергей Павлович, сказал, что мы молодцы. И предложил через 2 недели у нас на Яузе провести Чемпионат Москвы. Мы были не против этого замечательного предложения.
Владимир Герасимов
Alexander (Trixi) КРЮКОВ СЕРГЕЙ И КАНОЭ ДЛЯ СИДОРА
Возвращаясь немного назад по времени, нельзя не вспомнить историю отправки каноэ в Киев. После одной из тренировок на базе «Буревестник», когда мы с Серёжей Крюковым уже собирались ехать домой, благо жили мы оба рядом, в «Кузьминках», к нам подошёл Сергей Павлович. Парни, вот вам 10 рублей. Найдите машину с багажником. Надо довести каноэ на Киевский вокзал. Отправите его грузобагажом Вове Сидорову в Киев. Вот вам бумажка, на ней адрес. Есть, сказали мы, тренер, сделаем. И взяли 10 рублей. Когда Папуш ушёл, мы подошли к каноэ, которое следовало отправить. Крюков достал эти 10 рублей и сказал. Давай не будем торопиться. Приедем завтра на базу, и отправим. Когда мы уже подъезжали к «Кузьминкам», Серёжа сказал, рассматривая схему линий метро на стене вагона, что предлагает доставить лодку по воде до Киевского вокзала, а сэкономленные деньги потратить на приобретение материалов для лодки, которую мы с Крюковым строили у него в квартире. Я согласился. Мне всегда нравились умные идеи. Утром с базы «Буревестник» я взял старт на Киевский вокзал. Сергей сказал, что точный километраж он не знает, карты Москвы все неправильные, сильно искажённые. Но вероятно, по воде до вокзала примерно 10-15 километров. Я буду ждать тебя на набережной, перед пристанью, через 3 часа, сказал он. Я начал грести в среднем темпе, достаточно плохо представляя себе маршрут по Москве – реке. Через какое-то время я догрёб до шлюзов, которые были в конце Тушинского поля. Там стоял забор, спускающийся затем в воду. Противный голос из динамика вдруг громко завизжал, что эта территория охраняется, и чтоб я проваливал. Я очень широко обнёс охраняемую зону, и вновь спустил каноэ на воду. Трудно сказать, сколько я ещё прошёл километров, но грёб я без передышки уже часа два. На подходе к Шелепихинскому мосту, какой то водитель-шутник на большом пароходе пытался меня атаковать, но я увернулся. Но из под корабля вынырнуло огромное бревно, которое ударило каноэ снизу. Я сразу понял, что пробоина большая. С большим трудом я дошёл до левого берега. Лодка была уже полна воды. Я осмотрел пробоину, и понял что дело плохо – до Киевского вокзала мне не доплыть. Я дошёл с лодкой до троллейбусной остановки, это примерно с километр, влез в первый же троллейбус, и поехал в сторону метро «Баррикадная». Никакого конкретного плана, как быть дальше, у меня ещё не было. Но через три остановки я увидел знакомый дом на Шмитовском проезде, и вышел из троллейбуса вместе с каноэ. Я шёл с лодкой на плече к дому Сергея Шмитько из МГРИ, который, так совпало, был ещё и старым другом Сергея Киреева. Они вместе писали бардовские песни, и потом их громко пели под вермут, играя при этом на гитарах. У них был даже небольшой бардовский клуб под названием «Артель». Я занёс каноэ в подъезд, и оставил его внизу, у почтовых ящиков. Поднялся к Шмитько, и позвонил в дверь. Никого. Я позвонил соседям, и мне открыли дверь. Девушка – соседка, удивлённо рассматривала меня. Ещё бы, видок был ещё тот. Спортивная майка, вся в дырах, стираная, перестиранная. Рваные тренировочные брюки с вытянутыми каноистскими пузырями на коленках. Вокруг пояса – резиновая юбка, похожая на клеёнку для малышек. На ногах – резиновые тапочки розового цвета. Я, кстати, так и не знаю до сих пор, для чего именно наша промышленность выпускала такое количество этих резиновых тапочек. Почти все они были розового цвета, и продавались в любом спортивном магазине Москвы.
Alexander (Trixi) Понимаете, сказал я девушке. Я плыл на лодке, каноэ, по Москве реке на Киевский вокзал от Тушино. Бревно пробило днище. Плыть было нельзя. Лодку я принёс в ваш подъезд, она снизу стоит, у ящиков для почты. Девушка кивнула головой, как бы соглашаясь. Я продолжил - в этой квартире живёт ваш сосед и мой приятель, Шмитько Сергей. Я показал рукой на дверь его квартиры. У него большой и совершенно пустой балкон, вот лодку можно было бы туда и положить. А завтра мы её заберём. Дайте, пожалуйста, бумагу и карандаш, я Шмитько записку напишу и под дверь засуну. В записке я написал: «Сергей, я пробил лодку. Она лежит внизу у почтовых ящиков. Ты её видел наверняка, когда зашёл в подъезд. Положи её пока себе на балкон, я её завтра заберу. Володя». Когда я спустился вниз, и нагнулся, чтобы пройти под каноэ ( я его поставил по диагонали, от пола к потолку), вдруг я вспомнил про Крюкова. Бедный Серёга, он уже 2 часа на набережной стоит. Верно, думает, я утонул. В те времена не было мобильной связи, и если человек не находился рядом с телефоном в какой нибудь квартире, или на работе, связаться с ним было никак нельзя. И я поехал домой. Потом всё пошло по плану №2 – утром мы с Серёгой доехали до Шмитько, забрали каноэ с балкона, произвели ремонт прямо на улице, и лодку, с совершенно сырой смолой, повезли на Киевский вокзал. С пересадками, на двух троллейбусах. Но зато у нас появились деньги, на которые мы потом купили ткань «совтрансавто» - так мы тогда называли материал ПВХ - и могли начинать шить шкуру для нашей байдарки.
ТРЕНЕР ИЗ ПИТЕРА АЛЕКСАНДР ИВАНОВ
Не надо думать, что только команда Москвы по гребному слалому отличалась в те времена особой весёлостью. Другие команды тоже имели в своих рядах спортсменов, и даже тренеров, способных на неожиданные шутки юмора. Взять, например, прекрасного человека из Питера, многократного чемпиона СССР в каноэ- двойке, тренера, Александра Иванова. Солидный, внешне серьёзный человек с усами, бродил в одиночестве за два дня до кубка СССР, вдоль реки Прут, дышал воздухом. Настроение у него было не очень хорошее. Ведь Саша привык по утрам всегда бриться. А сегодня утром эта традиция впервые была нарушена.
Вышло так, что они жили за стенкой, в соседнем с нами номере, вместе с Андреевым. И была слышна ругань с утра по поводу того, что розетка у них в номере перестала работать. Ещё вчера работала, а сегодня уже перестала. А электробритва без розетки не работает. И в другом питерском номере не работает, и в коридоре гостиницы тоже.
Alexander (Trixi) Причину отсутствия электротока в нашем крыле гостиницы знал только я и Макаров с Кузьминым. Просто пиратам негде было сушить столько мокрого белья, вот они и срезали ножницами «воздушку» - провода, которыми были временно запитаны несколько номеров. А из срезанных проводов они сделали верёвку для сушки, которую натянули на балконе.
Навстречу грустно гуляющему и небритому Иванову попались мы с Артёмом Лутковым. Дальше пошли гулять вместе. Перешли верхний автомобильный мост. Дальше в этом месте дорога поворачивает налево и входит в небольшой каньон с обрывами по обе стороны. Мимо нас, натужно гудя мотором, проехал в сторону гостиницы «Икарус» с туристами. В какой-то момент автобус остановился, и из него вышел водитель. Выяснилось, что камень, скатившийся со склона, перегородил дорогу. Водитель откатил камень в сторону, и пошёл к автобусу. И автобус уехал наверх. Вроде бы всё, никакого «экшина», эпизод закончился.
Но он внёс какое-то лёгкое разнообразие в монотонную жизнь на сборах, когда уже через 2 недели однообразия звереешь, а мы с питерцами в этот раз приехали ещё неделей раньше, и заканчивалась уже неделя №3. Артём Лутков медленно подошёл к камню на склоне, и, поднатужившись, скатил его вниз. Камень покатился ещё дальше, чем он предполагал, и остановился посреди дороги. Мышцы хотят большой нагрузки, пояснил удивлённому Иванову Артём. К большому камню подошёл и я. Поднатужился, но сил стронуть его с места не хватило. На помощь подошёл Александр Иванов. С большим трудом мы стронули валун с места, он покатился по склону, потом по обочине дороги. Он так катился, перепрыгивая маленькие камни, что земля под ногами буквально гудела. Ощущение оттого, что удалось стронуть с места такую большую махину, и как она тяжело поддалась человеческому напору, буквально заразило нас. Началось какое-то затмение, озверение, что ли. Мы находили самые большие камни, брали их снизу, упирались, вгрызаясь в землю ногами, и скатывали их вниз по склону. И какое наслаждение, когда камень после долгих усилий всё-таки начинал движение. Рядом получали огромное удовольствие от процесса Александр и Артем. Остановились мы почти одновременно. Мокрые от пота, мы испытывали настоящее удовлетворение от такой тренировки, мы выпустили пар, а вместе с ним и лишнюю, отрицательную энергию!
Однажды в Лосево мы стояли лагерем на сборах выше самой протоки, в лесу. С нами впервые на подобное мероприятие поехали несколько спортсменок, учениц школы 335. Они занимались у нас в секции уже второй год. Я остался в лагере вместе с Леной Коновой заниматься хозяйственными делами, а новички вместе с Пашей Разумцевым отправились на верхнюю трассу. Тем более, что она была рядом с лагерем, буквально в двухстах метрах. Трассу питерцы повесили на журавлях – длинных деревянных жердях. Комель, толстая часть жердины, был завален камнями. Так же камнями укреплялись и опоры для журавля. При постановке трассы таким способом очень трудно рассчитать высоту вешек над водой. Для этого иногда приходилось по несколько раз снимать тяжёлые жерди. В работе по установке одной жерди принимало участие иной раз одновременно 4-5 спортсменов.
И вдруг со стороны трассы стали доноситься какие-то громкие крики «ловите её, ловите, она сейчас всю трассу разрушит». Потом всё затихло, потом слышу, кто-то кричит мою фамилию. Выхожу, стоит Александр Иванов. Очень сердитый, мокрый по шею, и дышит тяжело. «Только что твоя спортсменка, перевернувшись выше первых ворот, поплыла боком, и лодкой посбивала всю трассу, все 15 ворот. Часть вешек и табличек с номерами ворот уплыла вниз по порогу. Володя, ты понимаешь, что произошло, ведь мы 3 дня эту трассу ставили». Вот, подумал я, как человек по пустякам расстроился, подумаешь, трассу ему посбивали. И я сказал вслух «Саша, успокойся, мы сейчас же начнём восстановительные работы».
Alexander (Trixi) Я сходил в гостиницу к своим друзьям, лютвинцам. Абрамов, Лукин, Быкадоров и Шейде взяли с собой ещё несколько молодых ребят, и помогли нам поставить трассу на место. Конечно не всю, часть ведь уплыла, но 10 ворот мы точно поставили.
ЧЕМПИОНАТ МОСКВЫ НА РЕКЕ ЯУЗЕ
Это был первый чемпионат Москвы, который проводился на Яузе. Сергей Павлович отдал нам его проведение полностью. Вначале мы написали заявку на имя какого-то большого начальника – то ли Главного Коммуниста района, то ли ещё кого. В те времена разобрать, какой начальник главнее и за что КОНКРЕТНО он отвечает, было совершенно невозможно. В той заявке от имени спорткомитета г. Москвы за подписью Чернова А.И. была напечатана просьба «разрешить провести соревнования по гребному слалому» в таком то месте, на подведомственной вам территории. Большой Начальник дал добро.
Отступая от повествования, скажу, что разные подобные бумажки хорошо действовали на коммунистов разного уровня. Они чувствовали, рассматривая их, свою особую, галактическую важность и значимость. Даже спортивные организации просили их о чём-то. Зная такую слабость коммунистических деятелей разных уровней, мы часто перед походами или сборами запасались бумагами с гербовыми печатями. Наверху крупно было напечатано «Просьба о содействии». Далее в бумаге сообщалось, что спортсмены из команды «Буревестник», из Москвы, проводят очень важные для страны в целом спортивные сборы или сложный поход. Окажите содействие в достижении успеха мероприятия. Подобные бумаги с красивой шапкой и реквизитами наверху, действовали безотказно во всех частях СССР.
В помощники для подготовки трассы Чемпионата мы, зенитовцы, получили Михаила Селезнёва. Он должен был с Игорем Брадисом ставить трассу. Саму трассу – вешки, перетяжки и всё остальное, готовил наш Баташёв Володя. Чемпионат решили проводить на нижнем участке реки, рядом с Глебовским мостом. К Чемпионату мы решили построить несколько крупных, но подводных препятствий, прямо посередине реки. Мы заранее заготовили обрезки металлических труб и кувалды. Выше Глебовского моста решили сделать ещё три больших «камня» в шахматном порядке. Мы наметили рисунок трассы, вбили в дно реки трубы, и надели на них заранее приготовленные небольшие по высоте деревянные щиты. Снизу щиты мы завалили камнями. У нас получилась очень хорошая, красивая трасса!
К этому чемпионату все спортсмены «Буревестника», «Зенита» и остальных команд готовились очень тщательно. В нашем классе, С-1, воспитанник Сергея Павловича Артём Лутков уже 2 месяца как пришёл из армии. Он тренировался как одержимый по два раза в день. К этому моменту Сергей Павлович перевёл его к нам в «Зенит» для усиления команды. Стал числиться моим спортсменом и мастер спорта Слава Штабкин. Хотя фактически это Штабкин был моим личным тренером в течение последних 3-х лет. Он писал мне раз в месяц индивидуальные программы, а я ездил к нему на тренировки в «Трудовые резервы» 2 раза в неделю. Это помимо каждодневных «обычных» тренировок. Было ясно, что места в призовой тройке в С-1 разыграют Штабкин, Лутков и Герасимов.
Второй класс, где тоже были явные лидеры, был К-1. Антон Лазько и Миша Селезнёв к этому моменту были явно быстрее остальных. За бронзу должны были побороться Ромм, Рагимов, Брадис, Смирнов и остальные. Папа Кузя – Сергей Кузнецов к этому моменту пересел в каноэ-одиночку.
Alexander (Trixi) Неожиданно за день до соревнований ко мне подошёл Слава Штабкин и предложил заявиться с ним в каноэ – двойке. Я сказал, что мы насмешим всю Яузу, ведь мы ни разу вместе не сидели. Слава сказал, делай всё как в одиночке, а я сзади порулю. Забегая вперёд, скажу, что когда трассу проходила наша экспериментальная двойка, по берегу бежали все наши конкуренты. Прошли мы достаточно быстро, что-то там задели, конечно, по пути. Но мы заняли при этом второе место! Сергей Папуш, посмотрев наше прохождение, удивлённо говорил, что впервые в жизни видел, чтобы задний каноист в двойке на всех обратных воротах применял перехваты. А что в этом удивительного, подумал я, ведь в лодке сидели два одиночника, а Штабкин когда и выступал в двойке с Севастьяновым или Поляевым, всегда грёб только спереди.
Соревнования прошли на высшем уровне. Приехало центральное телевидение с Первого канала, несколько операторов и два корреспондента. Надо понимать, что это означало...
Я, к сожалению, проиграл 4 десятые Луткову, и стал вторым. Слава подошёл ко мне, спросил, доволен? Я ответил, конечно, нет, хотелось «золота» в личке. Тем более, столько сил положено на подготовку. Он сказал, у него вообще «бронза», я ведь не расстраиваюсь. Зато мы стали чемпионами в командной гонке.
Андрей Ильич выступил очень хорошо и чисто, но в призы не попал. Слишком сильны были конкуренты. А в командной гонке он стал серебряным призёром, и ходил счастливый, с большой медалью на груди.
По берегу бродил, снимая трассу, расстроенный Мишель. Как он хотел стать чемпионом Москвы уже сегодня! Но Лазько был на тот момент явно сильнее.
После соревнований мы с Лутковым поехали к нему домой отметить медали. Купили в магазине тортик. Артём жил с мамой в квартире, расположенной на полуподвальном этаже, в самом центре, на Суворовском бульваре. Нет, когда–то давно эта квартира располагалась на первом этаже. Но многочисленные слои асфальта, которые накладывали каждый год поверх старого покрытия, опускали окна дома всё ниже и ниже.
Засиделись мы допоздна, всё ждали, когда начнутся новости по первому каналу в 21.00. Ведь телевизионщики обещали показать наш Чемпионат именно в это время. Так, началось. Прибавили громкость телевизора и напряглись… Новости спорта. «В студии наш комментатор». Бац, показывают в самом начале спортивного блока наш гребной слалом на Яузе. С ума сойти! Перед футболом и лёгкой атлетикой!!! Мы аж впились глазами в экран. Да такой ещё великолепный репортаж сделали телевизионщики! Затем похвалили «энтузиастов этого вида спорта» за прекрасно подготовленную трассу. А как они показали прохождение слаломистов! С такого ракурса! Прямо с уреза воды! Мы сидели после окончания новостей просто обалдевшие. Впервые к нашему виду спорта было такое внимание.
А рано утром на следующие сутки местные власти пригнали на Яузу кучу рабочих. Рабочие залезли в реку, очень тщательно разломали всю трассу, вытащили всё на берег и увезли в грузовике. Так всегда было у нас в стране. Одни хвалят и гладят по головушке, за проявленную инициативу. Другие, по роду службы и собственного чрезмерного рвения, уничтожают плоды этой самой инициативы. Хотя кому мешали наши препятствия на Яузе, было непонятно. Ведь река в этом месте не судоходна. И берега наши струи не размывали. Просто всегда у нас в Совдепии у начальников была на этот случай приготовлена любимая фраза – «НЕПОЛОЖЕНО! » Я специально так её написал, как она слитно и звучала.
Alexander (Trixi) ГАЗЕТА «СПОРТИВНАЯ МОСКВА» и ОПРОС ЧИТАТЕЛЕЙ АНДРЕЕМ ИЛЬИЧЁМ
Удивительно, но тогда, на заре становления нашей федерации, после любых, даже небольших соревнований по слалому, можно было найти информацию о них в прессе. Достаточно было купить в любом киоске города на следующей неделе газету «Спортивная Москва». Газету, имевшую очень приличный тираж – больше 50 тыс. экземпляров. В ней наверняка была статья В.Герасимова про данное мероприятие.
А началось это так. На одних из соревнований на реке Сходне, Сергей Павлович подвёл ко мне человека и сказал, что это корреспондент газеты. «Напиши, пожалуйста, ему все результаты соревнований, и короткую заметку о тех, кто стал призёром». Мы с корреспондентом обменялись телефонами. После любых соревнований по слалому я ему звонил в редакцию, мы договаривались о встрече на проходной газеты, и я отдавал ему готовую статью.
«Спортивная Москва» была очень популярной, читаемой, газетой среди любителей спорта в городе. И однажды на свою беду она опубликовала свой обычный опрос среди этих любителей. Задавалось несколько вопросов, в том числе, «кого вы считаете лучшим московским спортсменом уходящего месяца». Обычно эти вопросы уже имели заранее свои ответы. Даже виды спорта, чем эти спортсмены занимаются, были известны тоже – хоккей и лыжи. Это зимой. А летом - футбол и лёгкая атлетика. Любимые виды спорта среди москвичей в те времена.
Но Андрей Ромм, как человек в высшей степени порядочный, в то время ещё верил в честность этих опросов. Он ведь думал как. Если придёт всего два письма, это понятно. Но если в редакцию придёт очень много писем, редакция не осмелится не учесть мнение такого количества читателей! И когда он купил очередной номер «Спортивной Москвы» и увидел опрос, он решил действовать. Он дал задание всем своим ученикам и просто знакомым людям скупать все газеты «Спортивная Москва», какие есть в киосках. За кого голосовать, было для Андрея Ромма не совсем важно. Важно было, чтобы это был наш человек, из гребного слалома. И тут как раз очень хорошо на Кубке СССР выступила наша двойка, заняв 4-е место. Фамилии этих спортсменов и были написаны в этих анкетах. Даже подумать сейчас трудно, какую активность развил Андрей! Только один он, меняя почерки и почтовые ящики «для писем», придумывая фамилии людей и их профессии, послал больше ста писем!
Alexander (Trixi) Бедная редакция! На её адрес начали пачками приходить письма из разных районов Москвы, по которым выходило, что лучшие спортсмены в Москве за прошедший месяц – это парни из каноэ-двойки, по гребному слалому. Занявшие на Кубке СССР 4-е место. Ведь именно на этом очень настаивало столько жителей Москвы! Причём об этом писали и дети, (как только они узнали результаты соревнований по слалому? ), и взрослые люди, и даже пенсионеры – бабушки с дедушками. Писали люди из разных слоёв населения – начальники, инженеры, учителя, строители, студенты. Писали, тронутые спортивным подвигом слаломистов, школьники, директора ПТУ и начальных школ, коммунисты и беспартийные. Уже через три дня после начала «опроса читателей» мне позвонил домой тот самый корреспондент, которому я отвозил отчёты – статьи о соревнованиях. Он был очень взволнован. - Понимаешь, сказал он, редакция буквально парализована огромным количеством писем, приходящих в последние дни. В них во всех читатели требуют «спортсменом месяца» в Москве, назвать каких-то ваших слаломистов. А у меня уже есть установка сверху – что лучший в этом месяце – один из хоккеистов из ЦСКА! Он в составе сборной СССР стал чемпионом мира! Если вы, Владимир, имеете к этому безобразию отношение, прекратите, пожалуйста, иначе мы не выпустим очередной номер газеты! Мы целыми днями сидим и принимаем письма, потом их читаем. Нас заставляют их читать и сортировать. А главный редактор нам говорит «Молодцы москвичи, оживились! Смотрите, как любят они нашу газету! » Заставляет нас все письма изучать, чтобы выявить среднестатистического читателя! » Да, подумал я, повесив трубку. Это не москвичи оживились, это Андрей Ильич оживился. Просто так вот, всем своим большим сердцем, человек любит гребной слалом, и всё. А ещё через день в редакции стали раздаваться и телефонные звонки на эту тему. Так же, как и письма, от разных слоёв населения. Обычно в трубку говорили так: «Это звонят по поручению родительского комитета школы 1143. Как идёт в редакции голосование «лучший московский спортсмен» месяца? Да, это очень нас волнует. Мы голосуем за ребят – слаломистов. Они просто молодцы». Через день по этому номеру никто трубку в редакции уже не брал. А в следующем месяце подобный опрос среди читателей газета уже не проводила…Видно, уже выяснила всё необходимое про своего среднестатистического читателя.
АРТЁМ ЛУТКОВ
Артём уже через год после прихода в «Буревестник» стал, как часто говориться, подавать надежды. Глупая какая фраза, придуманная журналистами, наверное, в 60-е года прошлого века. Подавать, по-моему, можно, мячи, когда те улетают за границы поля. Подавать можно еду и напитки в ресторане. Но подавать надежды? ! Кому их подавать? И куда?
И уже через несколько лет тренировок у Папуша, на очередном Чемпионате Москвы на Сходне Артём стал серебряным призёром в личной гонке, проиграв чемпиону – Штабкину Славе, лишь одну секунду. Причём надо учесть, что класс С-1 был у нас в Москве традиционно самым сильным по составу, и, если не считать явного лидера Штабкина, любой из каноистов мог занять призовое место, а таковых, равных по силам, было у нас больше 10 спортсменов. Лутков на много опередил всех этих равных и в 17 лет стал КэМээсом. Потом он ушёл в армию, откуда регулярно мне писал письма. Обычно на листе бумаги, исписанным Артёмом, было очень много грамматических ошибок и было мало слов про службу. В основном речь шла о тренировках, какие Лутков проводит каждый день. Он выкопал себе в части маленький гребной бассейн, выложил его полиэтиленом и наполнил водой. Выточил весло из доски, и всё свободное от службы время фанатично грёб, стоя на одном колене. И надо сказать, что пришёл он из армии в прекрасной спортивной форме. Я уже приготовил ему новую лодку и купил новое весло. Уже на следующий день после приезда из армии Артём приехал к нам на клубные сборы, которые мы проводили на реке Истре.
Tags: Кто, отвечает, за, ямы, на, дорогах, в, московской, области
В правительстве Московской области прошло совещание, посвященное ремонту дорог. В нем принял участие губер...
В Ульяновске отметили трёхлетие ямы на дороге | Автор топика: Григорий
В Ульяновске отметили трёхлетие ямы на дороге
Кто отвечает за некачественный ремонт дорог и куда подать ...
google.com/5.
