История одесских улиц | Автор топика: Emerentius
Каждая улица Одессы имеет свой имидж и шарм, судьбу и славу, достойна признательности, любви и памяти.
Fly (Emel) Малый, Средний и Большой Фонтаны
История возникновения Фонтанов напрямую связана с тяжелым для Одессы периодом, когда катастрофически не хватало пресной питьевой воды. По иронии судьбы в городе у самого моря, так сказать "на воде", чистая питьевая вода ценилась во вес золота.
старый колодец возле горбатого мостикаВоду в Одессе приходилось искать и добывать. Сначала люди копали колодцы в поисках вод, скопившихся в известняках. Присмотритесь внимательно к одесским дворам. В некоторых вы и сегодня найдете колодцы. Например, перейдя Сабанеевский (тёщин) мост, возле горбатого мостика, можно увидеть такой колодец, почти полностью сохранившийся.
Однако неудовлетворительное качество колодезной и сточной воды, ее недостаточное количество и высокая стоимость (в 1796 году ведро воды стоило 10-15 копеек, в то время как фунт мяса стоил 20 копеек) побуждали администрацию города и частных предпринимателей искать пути к более эффективному способу снабжения жителей водой.
На помощь пришли фонтаны. В то время они представляли собой ручейки, выбившиеся из глубин и сбегавшие по прибрежным склонам к морю. Возле этих источников возникли три хутора – Малый, Средний и Большой Фонтаны. Но фонтаны сами по себе были не очень-то обильны. Как видно из помещенной в газете "Одесский вестник" за 1831 год таблицы, в которой приводилось количество воды из главнейших источников в окрестностях Одессы, источник "Большой Фонтан" давал 840 бочек воды в сутки (каждая бочка вмещала в себя 30 ведер воды), "Рашковский" – 602, два ключа Среднего Фонтана – 659 бочек.
Уже вскоре после основания города стало ясно, что только сооружение водопровода может разрешить проблему водоснабжения. Перед нами волнующий документ 1808 года – обращение одесской бедноты к магистрату с просьбой о проведении воды из источника "Большого Фонтана": "От Фонтана почерпнут люди прохладную воду, усталый старец оживит засохшие уста свои, жители изобильно воспользуются к своему насыщению, способствуя на потушение и пламени огненному".
конная железная дорогаА пока строительство водопровода было только в умах одесситов, на Большой Фонтан бегал паровозик с несколькими вагончиками, запряженный двойкой лошадей, и развозил воду по городу. До возникновения электричества была конная железная дорога, в простонародье -- конка. Остановки паровоза, естественно, именовали "станциями", а сам маршрут "линиями". С пуском же электрического трамвая названия остановок так и остались "станциями", а улицы - "линиями" и по сей день. Так что не удивляйтесь, если услышите в одесском транспорте "5-я станция Большого Фонтана", их в Одессе есть с 1-ой по 16-ю.
Тем временем, многие десятилетия XIX века мысль о создании в Одессе водопровода не угасала. Один из первых взялся за создание этого инженерного сооружения французский эмигрант Пишон. После его смерти дело продолжил таганрогский купец Тимофей Ковалевский. Его именем был назван водопровод, проложенный на Большом Фонтане, а ныне та местность и одноименная улица именуется Дачей Ковалевского.
Fly (Emel) Малая Арнаутская
Почему Малая Арнаутская? Произошла она от Арнаутской слободы, где жили арнауты (албанцы). Впоследствии при создании улиц это название оставили.
Окраинное расположение, близость черты порто-франко, моря, вокзала, "Привоза" формировали нравы, обычаи, традиции не страдавших чоп***стью коренных обитателей улицы и ее инфраструктуру, ориентированную на торговлю провизией. Сегодня трудно поверить, что когда-то тут было до сорока мясных, столько же бакалейных, двадцать молочных лавок и еще с полста торговых заведений, где можно было купить все: от кайенского перца до одесских бубликов, включая вино, рыбу и конфеты знаменитой фабрики братьев Крахмальниковых, чей магазин находился в собственном их доме №109.
Продавали на Малой Арнаутской и книги, обувь, уголь, часы... Тут был Дом старообрядческой церкви, синагога красильщиков, мастерские, аптека, гостиница "Майбах", баня, фотография "Заря", постоялый двор, книгоиздательство, прачечная и трактир "Лондон" на углу Ришельевской, ласково именуемый "Лондончик"... Всего этого предостаточно было бы для какого-нибудь провинциального городка, некое подобие которого и являла собою Малая Арнаутская.
Fly (Emel) Большая Арнаутская
Название "Большая Арнаутская" уходит корнями еще в начало ХIX столетия, когда между нынешними улицами Белинского и Канатной была небольшая, шириной, примерно, с современный квартал, Арнаутская слободка, по распоряжению герцога Ришелье заселенная солдатами - арнаутами, сиречь, албанцами. С годами она "растворилась" в городской застройке, но "проросла" двумя параллельными, протянувшимися до Молдаванки, улицами, одну из которых, в отличие от соседней Малой, потом поименовали Большой Арнаутской.
Вдоль Большой Арнаутской от улицы Белинского до Канатной тянулся когда-то канатный завод Новикова, напротив располагалось представительство известной французской компании, производившей пастеризованное вино "Сен - Рафаэль". Широко были известны и крупнейшие на Юге сахарные заводы под фирмой "Братья Бобринские", представительство которых в 1910-х годах тоже помещалось на Большой Арнаутской.
Но в целом торгово-промышленная инфраструктура Большой Арнаутской была представлена небольшими магазинами, лавками да мастерскими. Их было великое множество и конкуренция заставляла ремесленников осваивать и тотчас же рекламировать доступные им технологические новации. Так, когда в "Первой Американской мастерской обуви "Эклипсе" начали применять клей, владелец не преминул осчастливить клиентов заверением в том, что после ремонта "заплаты не заметны".
Продавали же тут граммофоны, мягкую восточную обувь - чувяки, ароматные табаки, тончайшую папиросную бумагу, скрипящие отменной кожей и сверкающие никелированными замками чемоданы, книги, гнутую, так называемую венскую, мебель, часы на все вкусы и возможности, мануфактуру, прочая и прочая…
На Большой Арнаутской вблизи "Привоза" располагались и два постоялых двора, дабы приезжий человек имел где поставить на ночь коней, самому преклонить голову, а поутру умыться и испить чаю. Если же кому вышла необходимость подать какую бумагу в казенное учреждение, так ее в двух юридических бюро на Большой Арнаутской не только толково составляли, но и печатали на еще диковинной для многих машине…
И если сегодня на Большой Арнаутской, которая долгие годы помимо всего прочего была лишена даже названия, потомках давних покупателей предлагают современнейшие компьютеры и многое другое, невиданное раньше, то, право же, можно сказать, что "еще не вечер".
Fly (Emel) Дерибасовская
Улиц, не уступающих красоте и славе Дерибасовской, в Одессе много, но Провидению было угодно, чтобы только одна полоса причерноморской земли на краю турецкого поселка Хаджибей обернулась, как писали в старину, "замечательной по красоте своих зданий и сосредоточенности движения" Дерибасовской улицей, известным во всем остальном мире символом чудесного города.
Дерибасовская - старинное фото
Первоначальное название улицы Гимназская, иногда встречается название Гимназическая. Названа в честь коммерческой гимназии Вольсея, открытой по указу первого градоначальника города Ришелье 16 апреля 1804г. С 6 июля 1811 г. улица называется Дерибасовская или де-Рибасовская. Названа так в честь первого градоначальника города Иосифа Михайловича де-Рибаса, который занимался разработкой строительного плана и управлял городам с момента его основания.
Благоустройству Одессы долгое время мешало отсутствие камня для мощения дорог. После дождей дороги превращались в непроходимую местность из воды и грязи. Даже появилась должность носильщика, который переносил пассажиров в повозки или вытягивал из грязи застрявшие колеса возов. Это было большой проблемой города, которую необходимо было решать. Местный ракушняк оказался непригодным: крошился, превращался в пыль. Было принято решение мостить гранитом и вулканической лавой. Одессу начали мостить камнями везувийской лавы. Считался, что он привозился из Неаполя как балласт для пустых кораблей. Однако интересный факт — почему он привозился только из Неаполя, из-под Везувия?
Совершенно очевидно, что Деволан (военный инженер, который составил план улиц Одессы), следуя советам Ветрувия, позаботился о том, чтобы вынужденным балластом оказался именно этот камень. Эти советы пришли по душе и Иосифу де-Рибасу, ведь Одесса будет строиться и моститься именно из камней его родины-Неаполя!
Этими камнями и по сей день покрыта Дерибасовская улица, а также некоторые другие улицы центра города.
Дерибасовская тогда, как и сейчас, являла собою своего рода витрину, блистательную и привлекающую, поскольку испокон веку была центром деликатного бизнеса. Потому и не продавали здесь дрова и уголь, не подковывали лошадей, не подносили охочим до того стопки "казенного" белого зелья. Здесь дышал ароматной прохладой "Погреб французских вин", благоухала знаменитая кондитерская Замбрини, подавали изысканные итальянские блюда в ресторации Матео, парикмахеры трудились над прическами местных красавиц, сапожники передлагали "обувь в чисто парижском вкусе", а художники создавали портреты, которые по миниатюрному своему исполнению вполне заменяли тогда еще неизвестные фотографии...
Fly (Emel) Ланжероновская
Ланжероновская улица, старинное фотоВ истории города улица, подобно человеку, может оказаться всего лишь сторонним наблюдателем или, наоборот, войти в нее всенепременным участником, как Ланжероновская, где люди, годы и события оставили свои многочисленные отметины.
На месте левого, если смотреть от театра, сквера при турках была кофейня Аспориди, в которой утром 14 сентября 1789 года, по завершении штурма, де Рибас с офицерами праздновал взятие Хаджибея. А через пять лет, в день основания нашего города, 22 августа 1794 года, здесь заложили первое здание - дом генерал-поручика князя Г.Волконского. В 1820-х годах, когда этот дом уже принадлежал французскому негоцианту Рено, в той его части, что была на углу Ланжероновской и Ришельевской, располагалось первое в Одессе казино, о котором написал А.С.Пушкин:
Иду гулять. Уж благосклонный
Открыт Casino; чашек звон
Там раздается...
В знаменитой одесской главе "Евгения Онегина" остался и еще один объект Ланжероновской улицы:
Но уж темнеет вечер синий,
Пора нам в оперу скорей...
И теперь на фасаде Одесского оперного театра - бюст А.С.Пушкина в память о том, что его молодость переплелась с молодостью Одессы, чья опера "обновила ему душу". Всемирно известная достопримечательность Одессы, предмет гордости одесситов и восхищения приезжих, театр — настоящее украшение Ланжероновской.
Ришелье, Ланжерон, Воронцов без громких слов о преемственности власти служили во благо Одессы, чему свидетель и Ришельевский лицей, один корпус которого под №17 занимает добрую половину квартала Ланжероновской. Он задуман Ришелье, открыт в 1817 году Ланжероном, новое его здание на Дворянской начали строить при Воронцове.
Неподалеку от лицея, на углу Гаванной улицы, двухэтажный дом под нынешним №21 привлекал когда-то внимание двумя стоявшими по обе стороны ворот пушками, за ратные подвиги пожалованными Ланжерону, который с женой Елисаветой Адольфовной поселился здесь в 1825 году, уже будучи не у дел. А до отставки резиденция генерал-губернатора графа А.Ф.Ланжерона располагалась в двухэтажном, с портиком о четырех колоннах, доме, выстроенном Рено на Ланжероновской рядом с казино. При раскопках 1995 года археологи наткнулись на боковое крыльцо этого дома, и жаркое солнце Одессы вновь согрело холодный мрамор его ступеней. Сюда весной 1817 года фельдъегерь доставил Ланжерону высочайший манифест, разрешающий учредить в Одессе порто-франко, сиречь вольную гавань. О ней мечтал Ришелье, ее добился Ланжерон и... оставил в стихах Пушкин, написав о том, что "вино без пошлины привезено". Правда, "Одесский вестник" потом поправил поэта, указав, что пошлину платили, но в размере одной пятой тарифа. Здесь же, в кабинете Ланжерона, стоял мраморный бюст Ришелье работы французского скульптора Ж.Рютиеля, присланный в 1819 году в дар городу градоначальником Парижа графом Рошешуаром, который в Одессе состоял адъютантом дюка.
Этот бюст по-прежнему на Ланжероновской, но в Морском музее, расположенном в здании бывшего Английского клуба, построенном в 1842 году по проекту архитектора Г.Торичелли. А попал он туда по чистой случайности: в 1965 году сотрудники Картинной галереи приняли Ришелье за "какого-то адмирала" и передали хранившийся в запасниках бюст Морскому музею, где его атрибутировал одесский старожил Е.Е.Запорожченко. Курьезна эта история, но в результате бюст оказался буквально в двух шагах от того места, где жил дюк.
Домик дюка стоял там, где ныне сквер возле Дворца бракосочетаний. В 1827 году обветшалое строение снесли и возвели канцелярию градоначальника, но по назначению не использовали, а сдали под гостиницу с неслучайным названием "Ришельевская" Цезарю Оттону. Это о нем писал Пушкин в "одесской главе" и снабдил авторским примечанием "Известный ресторатор в Одессе", чем, можно сказать, положил начало литературного краеведения Одессы. При Пушкине ресторация находилась в другом месте, а в роскошном зале "Ришельевской" Оттон принимал Н.В.Гоголя.
Fly (Emel) Сын ресторатора, архитектор Л.Ц.Оттон, оставил о себе память на Ланжероновской в двух кварталах от отцовского заведения. В 1850-х годах по его проекту в начале улиц построили великолепный в своем изяществе дворец князя Гагарина, в котором потом помещался коммерческий клуб, банк, литературно-артистическое общество и канцелярия Николая Ивановича Бухарина, но не того "любимца партии", что был поставлен к стенке этой же партией, а одесского градоначальника... Нынче тут Литературный музей, в залах которого будто остановилось время. А на фасаде - мемориальная доска с барельефом основателя музея Никиты Брыгина.
Напротив музея - якорь на постаменте, как в сказочных приморских городах из книг А.Грина, чью фантазию питали воспоминания об Одессе 1890-х и заграничном плавании на "Цесаревиче", пароходе Русского общества Пароходства и Торговли, контора которого помещалась в доме №1. А отделение английской компании "Вильсон Томас, сын и Кo" было в доме N5, где до сих пор осталась "потаенная" достопримечательность - камин из потемневшего и "обкусанного" временем мрамора, единственный в Одессе, расположенный не в гостиной или вестибюле, а в парадной.
Достопримечательность Ланжероновской, почти лишенной деревьев, являет собою и старый дуб близ Пушкинской, могучие ветви которого укрепления ради перетянуты цепью, уже вросшей в кору - "златая цепь на дубе том".
В отличие от адмирала де Рибаса, дюка де Ришелье, князя Воронцова, в Одессе пока нет памятника графу Ланжерону, но есть улица, названная его именем еще в 1817 году - памятник при жизни.
Fly (Emel) Топономика одесских улиц в честь героев Великой отечественной войны
10 апреля 1944 г. в результате ожесточенных боев войска 3-го Украинского фронта освободили Одессу.
27 частям, наиболее отличившимся в боях за освобождение города, присвоено почетное наименование Одесских.
24 части награждены орденами, сотни воинов удостоены высоких правительственных наград.
Одесская операция 1944 года. Так именуется в военных изданиях наступление войск 3-го Украинского фронта при содействии сил Черноморского флота во взаимодействии со 2-м Украинским фронтом, проходившее 26 марта-4 апреля. Нанеся главный удар с Южного Буга в общем направлении на Раздельную, Тирасполь и второй удар – на Николаев, Одессу, войска Красной Армии разгромили противостоящую группу противника. Продвинувшись на 180 километров, они освободили Николаевскую и Одесскую области и значительную часть Советской Молдавии. Черноморский флот получил возможность перебазировать в Одессу легкие силы флота и авиацию.
Еще в январе 1944-го под Одессой высадилась парашютно-десантная группа, прибывшая в город накануне его освобождения советскими войсками. Ее командир Василий Дмитриевич Авдеев-Черноморский (улица в Киевском районе) немало сделал для подготовки партизанских отрядов, подпольщиков Одессы к вооруженному выступлению против оккупантов во время подхода к городу Красной Армии.
Участвовал в освобождении Одессы в апреле 1944 года командующий артиллерией 3- го Украинского фронта (командовал фронтом Р.Я. Малиновский), в дальнейшем главный маршал артиллерии. Главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения, дважды Герой Советского Союза Митрофан Иванович Неделин (улица в Киевском районе).
9 апреля на окраине Одессы появились воины 5-й ударной армии, которой командовал генерал-полковник, Герой Советского Союза Вячеслав Дмитриевич Цветаев. Они первыми ворвались в город, неся ему освобождение от гитлеровской оккупации. Улица Генерала Цветаева – в Ильичевском районе.
Среди героев освобождения Одессы достойное место занимают воины 320-й Енакиевской стрелковой дивизии генерал-майора Ильи Ивановича Швыгина (улица в Приморском районе), вечером 9 апреля выбившие фашистов из порта.
Одна из улиц Ильичевского района носит имя генерала армии, дважды Героя Советского Союза Иссы Александровича Плиева. В апреле 1944 года И.А. Плиев командовал конно-механизированной группой, воины которой освобождали многие населенные пункты Одесской области. Улица Генерала Плиева – в Ильичевском районе.
Одним из участников Одесской операции был летчик-истребитель 116-го истребительного авиационного полка майор Николай Федорович Краснов, которого называли вторым Чкаловым. Герой Советского Союза Н.Ф. Краснов в ходе войны сбил 46 самолетов противника. Именем прославленного аса названа улица в Киевском районе.
В честь маршала Советского Союза дважды Героя Советского Союза Василия Ивановича Чуйкова названа улица в Киевском районе.В.И. Чуйков при освобождении Одессы командовал 62 (8-й гвардейской) армией. От руин Сталинграда начался боевой путь прославленной армии. После Сталинградской битвы армия пополнилась и вступила в бой за освобождение Украины. Форсировав Северный Донец, армия сковала силы противника, препятствуя передислокации соединений врага в районе Белгорода-Курска. Завершилась Курская битва, части и соединения армии в ходе стремительного наступления освободили Запорожье, Днепропетровск, Кривой Рог, Новый Буг, Никополь, Одессу. А дальше были Кишинев, Варшава и Берлин.
Fly (Emel) Мясоедовская улица
Появляется на картах город 5 июля 1841 г. Здесь находилось имение одесского помещика Дементия Мясоеда, которому принадлежали пивной и квасный завод.
В 1866 г. от Прохоровской до Болгарской ул. улица называется Еврейско-больничная. В 1870 г. эту часть улицу переименовывают в Госпитальный переулок.
Одновременно от Трехугольной площади до Болгарской улица называется Мясоедовской. В 1928 г. улицу переименовывают в улицу Шолом-Алейхема в честь писателя Шолом Нохоумовича Рабиновича, который жил на этой улице с 1860 г.
В период оккупации с 19 ноября 1941 г. до 14 апреля 1944 г. улица снова называется Мясоедовской. Окончательно это название закрепилось за улицей 15 мая 1995 г.
Fly (Emel) Преображенская улица
Преображенская улица в своё время самой длиной улицей во всем городе. Вот как улицу описывали в 1869г. в сборнике "Одесская старина" : "Улица, начавшись от приморского берега и упершись в ворота городского кладбища (особенное тем, что вмещает в себе христиан всех стран и исповеданий), содержит 15 больших и малых кварталов. В 1 квартале от моря находится сиротское училище. Это теперь удовлетворительно содержимый приют сирот-мальчиков, которым дается начальное образование, а способным - гимназическое и выше.
Во 2-м квартале, в доме, что теперь Врачебная управа, некогда принадлежавшем капитану артиллерии Г.И. Шостаку, в 1811 г. болел и умер (4-го мая) прибывший сюда из Молдавской армии главнокомандующий граф Н.М. Каменский 2-й. Шостак был его учителем в кадетском корпусе.
В 3-м квартале - дом с небольшим двором купца Вагнера, бывший некогда благоустроенною гостиницею "Европейскою", теперь принадлежит составу университета, который помещает в нем квартиры профессоров, заведующих кабинетами некоторых учебных коллекций.
Далее - Соборная, обширная и плохо содержимая площадь. Среди нее стоит бронзовый монумент светлейшему князю М.С. Воронцову работы мюнхенского художника Бруггера, поставленный в 1863 г. Благодушный князь представлен в шинели поверх сюртука Нарвского пехотного полка, которым был командиром при взятии Баланжика, держащим фельдмаршальский жезл. Монумент по собранной в России подписке обошелся в 44.000 руб. На пьедестале крымского диорита в медных досках представлены: битва при Краоне с Наполеоном I, взятие крепости Варны и поощрение трудов по сельскому хозяйству.
Далее, вместо бывшей каменной с решеткой круглой ограды, давно разобранной, - предлежит неуглаженная, со складочными дровами площадка около кафедрального собора. Церковь эта при заложении в 1795 г. носила посвящение святителю Николаю; перестроенная в 1804 г. крестообразно инженер-полковником Глуховым, в позднейшее время посвящена Преображению Господню. В 1847 г. для простора продолжена пристройка до самой колокольни; собор, кроме главного престола, имеет еще 4 придельных.
Внутри собора погребены: фельдмаршал князь М.С. Воронцов, преставившийся 5 ноября 1856 г., и знаменитый проповедник архиепископ Иннокентий - 26 мая 1857 г. В соборе некоторое время года пребывает чудотворная икона Касперовской Божией матери. Из примечательного - находится турецкое знамя, взятое в 1828 г. в крепости Анапе и препровожденное сюда при рескрипте императора Николая I. На высокой колокольне с боевыми часами висит тысячепудовый колокол, вылитый из турецких пушек, взятых в 1828 г.
Из настоятелей собора памятен протоиерей Петр Куницкий, сотрудник экзарха Бессарабии митрополита Гавриила Банулеску во время присоединения Бессарабии в 1812 г. к России и заведения в ней семинарии и приходских училищ, которых он был ректором. В Одессе Куницкий памятен по водворенному им в соборном клире благочинию, хоровому пению и строгому порядку.
Против соборной площади стоит обширный дом купца М. Крамарова, одного из старожилов одесских, оправдавшего скупость свою дачею денег на построение церкви там, где в ней жители крайне нуждались.
Fly (Emel) Следующий квартал вмещает здание городской полиции с наблюдательною для пожаров каланчою. В нижнем этаже пристройки к этому дому помещалась городская типография, которой начало восходит до 1814 г., когда ее завел некто Сейц, после улучшил смотритель П.Ф.Францев, так что одесские книги по чистоте резко отличались от других провинциальных. Здесь же выходили в свет одесские газеты....
Прямо против полиции, на площадке у неизящного домища купца Папудова, где теперь городская типография, отданная на откуп/, несмотря на бюрократические преграды, предприимчивым куп. Ковалевским устроен по виду весьма некрасивый, но, в сущности, полезнейший для города водный подъем. Что бывает с Одессою, когда после четырехмесячного и более бездождия иссякает вода в цистернах и колодцах; какую жители пьют воду; какие от того последствия!
Честь и слава доброму гражданину, доставившему всем сносную воду за умеренную плату. Начало водопровода отстоит от города на 12 верст, неподалеку от Успенского монастыря. О проводе лучшей воды, из Днестра, городская дума обсуждает это существеннейшее дело уже несколько лет.
Дальние кварталы этой улицы представляют новостроящуюся Успенскую благословенную церковь, в которой богослужение отправляется по старопечатным книгам. Церковь эта о пяти главах, в старинном русском стиле XVI века.
Водолечебным заведением доктора Шорштейна кончается улица. За чертою далее - предел людского успокоения до общего воскресения.
Преображенская - одна из старых, протяженных и красивых улиц города, облик которой формировался стараниями и мастерством архитекторов разных школ и поколений: Л. Влодека, Ф. Гонсиоровского, С. Ландесмана, А. Омарини, Л. Оттона…
И отразились здесь когда-то многие аспекты, черты и черточки большого города: государственная власть была представлена полицейским управлением на углу Полицейской (ныне - ул. Бунина), религия - Преображенским Кафедральным собором, Успенской церковью, еврейским Молитвенным Домом, домами Реформатской и Старообрядческой церкви, медицина - шестью лечебницами, как называли в те годы поликлиники, бытовое обслуживание - знаменитыми банями Исаковича, оборудованными по последнему слову тогдашней "помывочной" техники, искусство - художественным училищем и иллюзионом "Аполло", народное образование - историко-филологическим факультетом Новороссийского университета, курсами каллиграфии и известным далеко за пределами Одессы коммерческим Императора Николая 1 училищем.
В то время подготовке цивилизованных коммерсантов справедливо придавали большое значение и посему окончившие училище с отличием удостаивались звания Почетного гражданина Одессы, какое и было присвоено выпускнику 1911 года Исааку Бабелю. Коммерсантом он, как известно, не стал, но жизнью своей и творчеством высокое это звание, думаю, оправдал. А соученики его еще успели стать управляющими банками, директорами пароходных компаний, председателями крупных акционерных обществ, а один - даже профессором политэкономии - таков был уровень подготовки специалистов в этом учебном заведении.
Fly (Emel) Оно располагалось в специально выстроенном для него доме №8 - в самом начале улицы и случайность эта стала символичной, поскольку коммерческая инфраструктура Преображенской была исключительно разветвленной.
Добрую половину квартала между Дерибасовской и Греческой занимал "Пассаж Менделевича", на первом этаже которого располагалось множество магазинов самого разного профиля, а заканчивалась улица "Фруктовым пассажем" легендарного рынка "Привоз".
И спектр товаров, предлагаемых на Преображенской улице, мог удовлетворить, кажется, самого привередливого покупателя или потребителя: ювелирные изделия, пожарные рукава, какао знаменитой фирмы "Жорж Борман", граммофоны лучших немецких марок, мраморные памятники, микроскопы, железные кровати, проекционные или, как их называли, волшебные фонари, керосиновые лампы, велосипеды, игрушки в магазине "Детский рай", божественного вкуса халва фабрики Дуварджоглу, диковинные раковины, пробки, чай Товарищества "Караван"…
И порой человек оказывался тут поистине в затруднительном положении, потому что выбор, как известно, совершенно не простая штука. Где и чем, к примеру, утолить жажду - вином в погребке Склаво, "очищенной" в казенной водочной лавке, так называемой "монопольке", пивом в прославленном А.И.Куприным "Гамбринусе" на углу Дерибасовской, лучшим в городе кофе в заведении Либмана, квасом у Чигирева, в чайном трактире Жорднато или в "Буфете искусственных минеральных вод" Лернера? Захотелось сфотографироваться, но где, если фотографов тут с десяток, а один и вовсе работает под вывеской "Гений Шапиро". Конечно, никаким он гением не был и не считал себя таковым, но если уж нарекли тебя таким именем, то как не воспользоваться им для рекламы?
А где переночевать заезжему гражданину - в гостинице "Центральная", "Меблированных комнатах" Туркова,
который сдавал их на месяц, сутки, час, или расположиться на постоялом дворе Жуся? И, кажется, легче уж самому побриться, нежели выбирать между парикмахерами Берберовым, Тесеоглу, Фридманом или Шульцом. Школьные тетрадки продавались у Франца Маха и Ивана Маха, заурядлую вату можно было приобрести в одиннадцати магазинах аптекарских товаров, а чтобы выбрать зимнюю шапку, изысканную шляпу, бесхитростный картуз или щегольское канотье нужно было обойти, двадцать одно торговое заведение, в том числе респектабельный магазин И. Скроцкого, отца художника и известнейшего детского врача.
Fly (Emel) Французкий бульвар
Самым красивым уголком Одессы всегда называли улицу, именовавшуюся Фонтанской дорогой.
В 1902 году в честь визита царя Николая II во Францию Малофонтанскую дорогу переименовали во ФРАНЦУЗСКИЙ БУЛЬВАР.
Многочисленные владельцы дач и особняков превратили Французский бульвар в один из самых благоустроенных уголков города. Когда в Одессе пустили электрический трамвай, одна из первых его линий прошла по бульвару в Аркадию.
На Французском бульваре расположен старейший в Украине завод шампанских вин. Знаменитое шампанское одесского завода, отмеченное многими дипломами и золотыми медалями, известно во всем мире.
После Октябрьского переворота на Французском бульваре организуется и строится большая курортная зона. Многочисленные санатории и дома отдыха расположены вдоль всего бульвара: "Аркадия", "Украина", "Россия", "им. В. Чкалова" и другие.
На Французском бульваре находится старейшая в Украине киностудия, Институт глазных болезней и тканевой терапии им. В. П. Филатова АМН Украины, новые корпуса Одесского национального университета
им. И. И. Мечникова,
В самом начале Французского бульвара расположено здание Театра музыкальной комедии им. М. Водяного.
Этот театр был организован во Львове 23 марта 1947 года. Зимой 1953 года театр музкомедии, где работали молодые артисты Е. Дембская, М. Водяной, Н. Удод, М. Демина, Ю. Дынов и другие, как бы поменялся адресами с работавшим в нашем городе театром Советской Армии. В репертуаре театра - произведения отечественных и зарубежных авторов. Многие из них посвящены нашему родному городу. До самой смерти театром руководил Михаил Водяной, именем которого и назван театр.
Первая в Украине киностудия была создана в начале XX века в Одессе. На этой студии начинал свой творческий путь А. Довженко (1894 - 1956). Он поставил здесь свои первые картины.
Дебютировали на Одесской киностудии выпускники киновузов послевоенных лет. Это такие известные режиссеры как М. Хуциев, П. Тодоровский, С. Говорухин, К. Муратова. Картины, снятые этими режиссерами на Одесской киностудии, вошли в золотой фонд мирового кинематографа.
На обрывистом морском берегу расположено здание Института глазных болезней и тканевой терапии им. В. П. Филатова АМН Украины (архитекторы М. Кац, Л. Кордонский, М. Шлифер). В этом здании, построенном в 1936 - 1939 гг., блестяще работал академик В. П. Филатов, возвращая тысячам людей зрение. Сейчас в институте успешно трудятся последователи великого ученого. Благодаря их труду и таланту, институт приобрел мировую известность.
В 1957 году перед главным корпусом института установлен мраморный бюст В. П. Филатова (скульптор А. Ковалев), а на здании - мемориальная доска с барельефом ученого.
1 июня 1824 г. Фонтанское архиерейское подворье в Одессе было обращено в Одесский Свято-Успенский мужской монастырь. Главный престол собора, освящение которого состоялось в 1825 г., был посвящен Успению Пресвятой Богородицы. В 1834 г. был построен второй монастырский храм с колокольней в честь иконы Божьей Матери "Животворный источник". Этот храм монастыря впоследствии был переосвящен в честь Успения Пресвятой Богородицы, так как Свято-Успенский собор монастыря после 1936 г. был разрушен.
Fly (Emel) В 1853 г. на его месте была сооружена водосвятная часовня с монастырским источником. После 1834 г. монастырская братия на свои средства построила небольшую третью церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая. Приблизительно в 1920 году с восточной стороны Свято-Никольской церкви был пристроен братский корпус, который и ныне находится с ней под одной крышей.
Раньше местом погребения архипастырей Одессы было Слободское кладбище. Теперь местом их погребения является кладбище Одесского Свято-Успенского монастыря. Перенесение и перезахоронение их останков произошло в 1987 году.
С 1922 по1944 гг. жизнь монастыря была нарушена. Но уже в 1944 г. началось возрождение монастыря. Пополняется число монастырской братии, монастырь благоустраивается. В этом же 1944 г. в монастыре начала устраиваться летняя резиденция Патриарха. С тех пор обитель именуют Патриаршей.
В 1961 году рядом с монастырем разместилась Одесская Духовная Семинария.
«Маленький Париж» - так часто называли Одессу. Дух Франции витал над городом, материализуясь Ришельевской и Ланжероновской улицами, Дюковским садом, Ришельевским лицеем, Пале-Роялем, дачей Рено, Французским бульваром…
Еще в 1910-х г.г. на Французском бульваре, там, где за старой аркой теперь находится канатная дорога, была дача барона М.А.Рено – потомка пушкинского современника, французского негоцианта Жана Рено. Согласно легенде, через арку, выполненную в мавританском стиле, выходил к морю молодой изгнанник Александр Пушкин. Однако при Пушкине на даче Рено располагалась значительно дальше – там, примерно, где впоследствии была дача городского головы Г.Г.Маразли, а потом – элитный санаторий им.Чкалова.
До 1902 г. Французский бульвар назывался Мало-Фонтанской дорогой, вид имевший малопривлекательный. Вдоль многочисленных дач тянулись земляные валы, обсаженные акациями, тротуаров не было и в помине, а мощение заканчивалось в том месте, где теперь находится санаторий «Аркадия».
Fly (Emel) И неизвестно, сколько времени сохранялось бы такое состояние, если бы не деятельность городского инженера В.И.Зуева, вступившего на должность в 1894 г. и загоревшегося идеей реконструкции Мало-Фонтанской дороги. По его проекту были устроены широкие тротуары, первая в России мостовая, крытая гудроном, позже замененным прекрасно уложенной брусчаткой, полотно под электрический трамвай, который собирались пустить вместо конки. Хозяева дач Малого Фонтана на 10 лет предоставили городу беспроцентную ссуду для финансирования работ и выкупа полос земли, которые понадобилось отрезать от частных владений при расширении дороги. Некоторые из них отдали землю безвозмездно – владелец «Кафе Фанкони» Ф.Скведер, содержатель знаменитых бань С.Исакович и другие. Но некоторые владельцы дач отказались продать свои полоски земли, среди них – Г.Г.Маразли, который не захотел резать «по живому» свой прекрасный, украшенный мраморными скульптурами парк. Учитывая заслуги Маразли перед городом, его участок не тронули, а Мало-Фонтанская дорога, лишившись прямолинейности, повернула вправо.
Рядом с бывшей дачей Маразли находится экзотическая достопримечательность города – Ботанический сад, основанный садовником Десметом в 1820 г. Здесь устраивались балы, народные гуляния, скачки, а в начале 1830-х гг. на потеху одесситов запустили воздушный шар. Потом сад несколько захирел, его даже начали застраивать – в конце 30-х гг. ХХ-го столетия там появились два жилых дома. Впрочем, здравый смысл победил, и сегодня одесситы с гордостью показывают Ботанический сад гостям города. Была и улица Ботаническая, да переименовали ее в проспект Гагарина. Проспект этот упирается во Французский бульвар точно напротив знаменитой киностудии – там, где творили А.Довженко, А.Бучма, В.Шукшин, В.Высоцкий… Верю, что Одесская киностудия преодолеет застой и вернет былую славу.
…Мало осталось на Французском бульваре старинных особняков с романтическими башенками, арками и стрельчатыми окнами. Сохранилась резная дверь дома №5, увенчанная монограммой «НМ» (Николай Михайлов); сохранились и решетки изящного кружевного литься, кирпичи ограды винзавода с клеймом «Черепичный завод Шполянского». Но в основном – строения довоенные и нынешние: санаторий «Россия», университетский корпус, институт им.Филатова… Когда-то на месте института было футбольное поле «Споринг-клуба», на котором за команду родной Ришельевской гимназии играл Ю.Олеша. Построенный здесь в 1938 г. институт приобрел всемирную известность одесской песни («… и если вам у драке выбьют глаз, то этот глаз обратно вставит вам Филатов»). Будучи человеком верующим, Филатов опекал церковь Адриана и Натальи на Французском же бульваре. Недавно ее здание подверглось реставрации, и церковь вновь зовется в народе «Филатовской».
Многое пришлось испытать Французскому бульвару в период, когда он назывался «Пролетарским». Не избежал неприятностей и мраморный Лаокоон с сыновьями – скульптурная композиция экспроприирована из парка Маразли и несколько раз перемещалась по городу. Многое с тех пор изменилось, вернули бульвару его исконное название, жаль только – Лаокоону возвращаться уже некуда. Сейчас он занимает неплохое место у археологического музея. Будем надеяться – навсегда…
Fly (Emel) В начале недавно канувшего в историю ХХ века стараниями талантливого инженера Василия Ивановича Зуева захолустная, грунтовая, вихляющая из стороны в сторону, то сужающаяся, то расширяющаяся Мало-Фонтанская дорога превратилась в респектабельную живописную магистраль, которая бы составила гордость любого западноевропейского города. "В Одессе есть длинная, в несколько километров улица, идущая вдоль моря. Она называлась Французским бульваром. - писал Юрий Олеша. - По обеим сторонам ее стояли виллы…" Вспоминая С.Маршака, можно сказать, что они принадлежали "владельцам заводов, домов, пароходов", равно как банкирских контор, зерновых складов, обширных имений, мельниц, крупных торговых фирм: Анатра, Баржанскому, Дурьяну, Конельскому, Маразли, Новикову, Родоканаки, Руссову, Санценбахеру, Трапани, Фальц-Фейну, Шполянскому… Животворный дух соперничества требовал, а капиталы позволяли им возводить виллы по проектам лучших архитекторов Одессы - Гонсиоровского, Влодека, Ландесмана, Минкуса, Толвинского, Троупянского, Шеврембрандта и их строения доселе являют собой украшение Французского бульвара.
А те, кому вилла была не по карману, могли арендовать, или, как говорят в Одессе, снимать дачу, уплачивая за нее до 65 рублей в месяц. Правда, по тем временам это было дороговато, поскольку, к примеру, за 60 копеек можно было без выпивки, но вполне прилично пообедать в ресторане или съездить на пароходе "Тургенев" в виноградный городок Аккерман, который еще не именовался Белгород-Днестровским. К тому же, для публики, не располагавшей собственным "выездом", недостатком малофонтанских дач казалась их отдаленность от центра города, потому что тогдашние одесситы, коим и не снились Черемушки, поселок Котовского или Таирова, любили иметь все "под рукой" - базар, памятник Дюку, винный погреб, иллюзион и остановку электрического трамвая, чтобы выйти и "сесть возле себя на вагон" Но здешние пляжи были более удобными для купания, нежели Ланжерон или Отрада, и в летнее время дачи, обычно, не пустовали, обеспечивая доход домовладельцам Французского бульвара и примыкавших к нему переулков.
В одном из них, Удельном, напротив винных складов "Удельного ведомства" была мастерская известного скульптора Марка Людвиговича Молинари, декорировавшего своими мраморными шедеврами здания Городского театра, гостиницы "Бристоль", известной нам как "Красная", Биржи, впоследствии превращенной в Филармонию. А Кирпичный переулок получил свое название по кирпичному же заводу, который еще в 1870-х годах "на троих" содержали Ефрусси, Рабинович и Тработти на Мало-Фонтанской дороге. Она считалась дачной местностью, тем не менее здесь, главным образом во второй половине Х1Х века, открывались, работали, меняли владельцев, закрывались "Гамбургская паровая фабрика свинцовых белил, сухих и тертых на масле красок" Берга, писчебумажная - Питансье, а потом Гольдштейна и Барац, мебельная и паркетная - Марклинга, завод сухой горчицы Миллера, шипучих и фруктовых вод - Старец, химический - "Лангрен и Ко", после него - Общества химических продуктов…
Fly (Emel) А 1октября 1899 года (по старому стилю) здесь выпустили первую бутылку шампанского двумя годами раньше основанного Южно-Русского общества виноделия "Генрих Редерер" с отделениями в Варшаве, Киеве, Москве, Риге, Санкт-Петербурге и на Кавказе. Его подвалы вмещали 2 миллиона бутылок искрометного напитка, который выдерживался тут до божественного вкуса и на российском рынке потом успешно конкурировал со своим французским "родственником".
Но галантный французский дух еще долго витал над Одессой воспоминаниями о Ришелье и Ланжероне, рестораторе Оттоне и его сыне архитекторе, инженере Потье, негоцианте Рено, портном Лантье, садовнике Десмете. Еще в 1820 году по дороге к Малому Фонтану он основал Императорский Ботанический сад в таком совершенстве, что саженцы отсюда посылали даже за границу. Помимо этого, как отмечал современник, "все сословия одесского общества полюбили проводить праздничные вечера в тенистых аллеях Ботанического сада, который представляет все удобства для таких прогулок". И там, по сути, зарождался одесский шоу-бизнес: в деревянном амфитеатре инсценировали "военные картины", по воскресеньям кондитер Кель давал балы, "Компания вольтижеров и берейторов под дирекцией Фуко и Ко" устраивала скачки, заезжие фокусники показывали "разные штуки посредством проворства и ловкости рук", на потеху да изумление горожан запускали "аэростатический воздушный шар" и пиротехник или, как тогда говорили, фейерверкмейстер Серафини демонстрировал свое "огненное искусство". Впоследствии этим делом занимался в Одессе его не менее искусный коллега Роджеро, который держал ресторан на Ланжероне, где "угощал" посетителей и собиравшихся окрест зевак великолепными фейерверками, а потом, усталый, закопченный, выходил к публике и с улыбкой отвешивал поклон, как режиссер после удачно поставленного спектакля.
Впоследствии сын Роджеро, унаследовав его профессию, открыл "пиротехническую лабораторию" напротив госпиталя на Французском бульваре, но к тому времени уже канула в прошлое старая Одесса со всяческими ее романтическими атрибутами. А прежний Ботанический сад захирел, его территорию начали постепенно застраивать и вскоре напоминала о нем лишь Ботаническая улица, ныне носящая имя Гагарина. На Французском же бульваре появились садоводства Кноделя и Торгового Дома братьев Брун с символичным названием "Царство цветов", стремительный трамвай сменил неторопливую конку, и фейерверки, утратив характер массового зрелища, стали уделом дачников.
Fly (Emel) И летними вечерами вдоль всего побережья от Ланжерона до Люстдорфа над темными садами, рассыпая искры, крутились огненные колеса, зажигались рукотворные звезды, вспыхивали волшебной красоты букеты. Но все это уже давно догорело в одесском небе и погасло в памяти одесситов - как в старинном романсе пелось - "Позабудь про камин, в нем погасли огни" Жаль, конечно, но не смертельно, тем более, что лазерная техника теперь способна творить чудеса в небе. Только мы, кажется, уже разучились удивляться.
Dmytro (Bertille) Уфф... Дочитал. Огромное спасибо за "экскурсию"! Получил массу удовольствия и будто бы воочию увидел всё описанное :)
Fly (Emel) незачто...))продолжение следует)
Tags: Кто, построил, первую, железную, дорогу, в, 1825, г, в, Англии
причины строительства и описание этапов стройки железной дороги Салехард - Игарка. Современные планы на...
РУССКАЯ КУЛЬТУРА | Автор топика: Indumat
ПЕТР ИОНОВИЧ ГУБОНИН (1825-1894) – ОТ КРЕПОСТНОГО ДО СТАТСКОГО СОВЕТНИКА. «НЕ СЕБЕ, А РОДИНЕ»
Петр Ионович Губонин по рождению крепостной мужик, впоследствии трудами своими и незаурядным предпринимательским талантом стал купцом I гильдии. Он и строитель железных дорог, и нефтепромышленник, и зачинатель конно-железной дороги в Санкт-Перербурге, и меценат.
Вот как писали о нем в те времена:
Не ждет он благодарности, так как люди редко благодарны, но хочет он прославить русский южный берег Крыма, приучить русских людей отдыхать на собственном берегу моря и не искать такого берега за тридевять земель от Родины…
(«Новости дня», 1893г.)
Тогда его знали не только в Москве, но и во всей России. Хочется, чтобы помнили и сегодня. За общественную деятельность, щедрую и неустанную благотворительность он был удостоен звания почетного гражданина Москвы, а также возведен высочайшим указом в потомственное дворянство. Не один год избирался в Городскую Думу; был членом благотворительного Общества попечения о больных и раненых воинах, почетным членом Покровской общины сестер милосердия, Императорского московского технического училища, совета Дамского попечения о бедных и т.д.Под его опекой были и еще многие учебные заведения, приюты и храмы. На его средства сооружался Политехнический музей; Комиссаровское техническое училище, а также училищная церковь Св.Александра Невского; храм при Мещанских училищах; несколько школ и лечебниц; была оказана большая финансовая поддержка строительству храма Христа Спасителя. И это при том, что постоянно значительная часть его доходов шла в помощь больным и неимущим (в Александровскую больницу в Москве, в детский приют его имени в Петербурге). Особой и неустанной была его забота о храме Параскевы Пятницы (в приходе которого он жил и был старостой долгие годы). А затем Петра Ионовича Губонина, замечательного человека, истинно-православного жертвователя и попечителя, московского купца хорошо узнали и в Крыму…
Родился знаменитый во всей России промышленник и финансист, «король» железных дорог, миллионер, неутомимый и щедрый меценат в 1828 году в семье крепостных крестьян под Москвой, в деревушке Борисовой Коломенского уезда. Его отец, каменотес, сумел даже сколотить свое небольшое предприятие. Петр Губонин унаследовал и его предприимчивость, и его дело, с годами расширил его до крупных каменоломен. Сам поселился в Замоскворечье в бывшей усадьбе генерала Н.Д.Дурново, обустроившись на свой вкус и с известным купеческим размахом. Но главное его финансовое состояние было сделано на новом по тем временам, но, как оказалось, весьма и весьма доходном, железнодорожном деле: с другими предпринимателями он построил Орлово-Витебскую, Уральскую, Балтийскую, Курско-Киевскую железные дороги. Широкая же известность пришла к Губонину после постройки каменных мостов Московско-Курской дороги, а затем южного ее продолжения – до Севастополя.Это были особые 1860–70-е послереформенные годы, а также годы восстановления Крыма после тяжелой для России войны. Кроме того, к этому времени в Крыму наконец открылась самостоятельная епархия, оживившая церковно-приходскую жизнь полуострова. Началось строительство многих православных храмов, причем в основном на пожертвования. Конечно, не остался в стороне и Губонин. Он внес существенный вклад в строительство Владимирского собора в Севастополе – усыпальницы адмиралов и главного памятника легендарной обороны города; принял участие в возведении самого большого в Крыму храма – Владимирского собора в Херсонесе, который строился 30 лет (на пожертвования Губонина завершалась внутренняя его отделка). Ко времени освящения этого храма в 1891 году Крым стал для Петра Ионовича вторым домом. За 10 лет до этого он приобрел большое имение в одном из самых живописных уголков Крыма – Гурзуфе близ Медведь-горы, первым российским хозяином которого в 1808г. был герцог Э.Ришелье – новороссийский генерал-губернатор (устроитель Одессы). Затем имение перешло следующему генерал-губернатору — графу М.С.Воронцову, а в 1833г. – сенатору Фундуклею, построившему в нем большие винодельные подвалы. После смерти сенатора его наследники продали все хозяйство П.И.Губонину.
На купленной земле находился также ландшафтный парк, заложенный еще в начале XIXв. Этим чудо-парком, его живописным и искусным месторасположением, богатой экзотической растительностью, обилием цветов, оранжерей, беседок восторгались все приезжие, в один голос называя дачу Губонина «прелестнейшим местом на всем Южном берегу Крыма». Энергичный П.И.Губонин решил сделать в этих места ни много ни мало — лучший курорт полуострова. Сказано – сделано! Здесь было очень быстро выстроены: почтово-телеграфная станция, торговые лавки, в парке три гостиницы, ресторан, площадка для музыки и танцев (копия московской, что в театре «Эрмитаж»), купальни, ванны и пр. – словом все, чтобы привлечь сюда приезжих и в первую очередь состоятельных москвичей.Вот как в те времена писали в московской прессе: «Гурзуф – поистине счастливый конкурент теперешней Ялты. Все богатое, все не очень стесняющее себя тратами едет в него, оставляя Ялту или вовсе минуя ее. Отчего? – У нас гостиницы, у нас рестораны, у нас музыка и электрическое освещение, – говорят живущие в Гурзуфе. – Мы москвичам сумеем угодить, потому что у нас все для московского вкуса и на московский лад, — объявляет владелец Гурзуфа и его служащие». Действительно, Гурзуф становится летней резиденцией богатой Москвы – очень удобным, комфортабельным и модным южным курортом (к слову сказать, не были обойдены вниманием и не слишком обеспеченные курортники: для них специально была построена недорогая гостиница). А тем временем Губонин продолжает скупать земли в округе у местных татарских крестьян и разводить на них виноградники, которые засаживает разнообразными европейскими сортами и получает высококачественные вина – одни из лучших на Южном берегу, по оценке современников (кстати, продажа их приносила ощутимый доход долгие годы). Сам живет в старинном доме Ришелье и на месте занимается благоустройством курорта. Так же, как и в московской своей жизни, и здесь продолжает Петр Ионович щедро помогать всем, кому может (за свою деятельность в 1875г. он получает диплом почетного гражданина Симферополя).
Кроме того, Губонин задумал построить в самом Гурзуфе православную церковь, так как из проживающих там на ту пору полутора тысяч человек несколько сот было русских, а ближайший храм находился лишь в Никитском саду — в шести верстах. Тем более что летом количество православных гораздо увеличивалось за счет приезжих. Четыре года строится гурзуфская церковь в честь праздника Успения Пресвятой Богородицы и освящается 24 августа 1891 года. Новая церковь классического византийского стиля так превосходно нашла свое место и прекрасно вписалась в ландшафт, что стала одной из достопримечательностей Южнобережья. Позднее многие отдыхающие даже специально ехали в Гурзуф с тем, чтобы посетить уникальный храм. Петр Ионович и здесь не пожалел средств. Внутреннее устройство отличалось особой изысканностью: кругом был использован итальянский мрамор и искусная деревянная резьба. В храме находилась икона Св.Николая Чудотворца, написанная на холсте художником К.А.Коровиным; были работы других известных мастеров. На небольшой изящной каменной звоннице было укреплено 8 колоколов. При храме также на средства Губонина была открыта церковно-приходская школа. В ней, кроме основных занятий, занимались общим хоровым пением, устраивались интересные естественно-исторические экскурсии по Крыму, велись работы на выделенном специально для учащихся «примерном огороде». Нужно ли говорить, что пособия и учебники всем выдавались бесплатно? При этой же школе летом для приезжих на сбор урожая сезонных рабочих устраивались народные чтения, бывало, собиравшие до 200 человек желающих.Гурзуф охотно посещали многие известные люди. В парке постоянно звучали фамилии московских купцов-миллионщиков: Смирновых, Поповых, Перловых… В конце 80-х здесь было построено пятое здание гостиницы. Московских богачей привлекали и роскошные апартаменты, и шикарный ресторан с оркестром, и электрическое освещение парка, и первый в Крыму и, вероятно, в России светящийся фонтан. Словосочетание «губонинская роскошь» стало нарицательным. Новый курорт отметили своим вниманием и видные члены Св.Синода, и церковные иерархи. Здесь неоднократно бывал обер-прокурор К.П.Победоносцев, отдыхали архиепископ харьковский Амвросий, митрополит Петербургский и Ладожский Палладий (они неоднократно высказывали одобрение красоте самого храма, а также красоте его креста, так ярко освещенного электрическим светом в ночи, что он мог даже служить путеводной звездой – маяком мореплавателям).Сам Губонин души не чаял в своем крымском имении и часто посещал его, несмотря на преклонный возраст. И даже после смерти желал остаться именно там. Так и случилось. Внезапная смерть от воспаления легких застала 68-летнего Петра Ионовича в Москве, однако, следуя завещанию, его похоронили в склепе Гурзуфской Успенской церкви (там же позднее была похоронена и его супруга – Марина Севастьяновна). Так на Южном берегу Крыма закончился земной путь русского промышленника и щедрого благотворителя.
Имение перешло по наследству к сыну – Сергею Губонину и по документам оценивалось в 3, 5 миллиона рублей (! ).У сына, к сожалению, уже не было такого желания заниматься курортом, и он продал имение местному акционерному обществу, которое позднее перепродало его Петербургскому товариществу. В погоне за прибылью новая администрация удешевила отдых в ущерб качеству обслуживания (это как раз то, что наблюдается зачастую и сегодня), и прекрасный курорт стал постепенно приходить в упадок. Тем не менее, курорт по прежнему назывался губонинским и в храме регулярно совершались панихиды по его бывшему хозяину.События революции и гражданской войны, а также последующая советизация драматически сказались на судьбе бывшего губонинского имения и особенно – храма. Хозяином всего парка и гостиниц становится Главное военно-санитарное управление, а курортниками – комсостав Красной Армии. Они не желали слышать церковного перезвона на своей территории, и чудесный Успенский храм, устоявший даже во время Крымского землетрясения, не смог устоять под натиском воинствующих атеистов. Хотя прихожане как могли отстаивали свой храм: писали неоднократные ходатайства в Москву с просьбой оставить его в покое как единственный действующий к 1929 году на всем побережье от Алушты до Ялты. Неожиданным их союзником за сохранение церкви, на какое то время, стал астрономический институт: ее купол ученые рассматривали, как важный ориентир для измерений. Трагическим для Успенского храма, равно как и для гурзуфской мечети, возведенной также в основном на пожертвования Губонина, стал 1934 год… Печальное совпадение: в том же году в Москве снесли величественную церковь Параскевы Пятницы – Губонинскую любимицу. Долго еще помнили старожилы силуэты прекрасных строений, стоявших некогда на крымском берегу. Военный же курорт так ничего путного и не построил на этом месте. И сегодня, когда, слава Богу, память к нам возвращается после ужасного забвения, очень бы хотелось, чтобы нашлись новые губонины и были восстановлены святыни, да и весь гурзуфский курорт попал бы снова в добрые руки
.Автор: Юлия Самарина Пётр Ионович Губонин скончался в 1894 году, не дожив до 70-ти лет. Отпет был в им же построенном московском храме Параскевы Пятницы и похоронен в склепе Успенской церкви в Гурзуфе. Пётр Губонин и его деятельность в Гурзуфе | Крым на Перекоп.Инфо Это были особые 1860–70-е послереформенные годы, а также годы восстановления Крыма после тяжелой для России войны. Кроме того, к этому времени в Крыму наконец открылась самостоятельная епа... www.perekop.info Как русский купец Петр Губонин сделал из Гурзуфа первоклассный курорт
губонин, гурзуфКакую роль в развитии Гурзуфа сыграл российский промышленник Петр Ионович Губонин, многим местным жителям хорошо известно. Именно он преобразовал небольшой прибрежный поселок в первоклассный курорт, причем сделал это со свойственной ему основательностью и упорством.
Но почему он решил покинуть обжитое место, свою малую родину, и обосноваться в Крыму? На этот счет высказываются две версии. Первая сводится к тому, что, будучи человеком практичным, Губонин решил, что гостиницы на берегу Черного моря в ближайшем будущем принесут немалый доход, оттого и поспешил застолбить место. Но странно, однако, что он начал строиться в Гурзуфе, куда в конце XIX века и дорога-то сносная не была проведена, не говоря уже о прочей инфраструктуре. Вторая версия вроде бы все объясняет: Губонину по душе пришлось именно это место — Гурзуф, а для человека, проложившего пять тысяч верст железных дорог и построившего несколько металлургических заводов, обеспечить поселок электричеством, водопроводом и канализацией не составляло особого труда.
Так кем все же был Петр Губонин — прожженным дельцом или романтиком, готовым бросить все и уехать на край света?
Петр Ионович Губонин был человеком явно незаурядным. Он родился в 1828 году в крепостной крестьянской семье в деревне Борисово Коломенского уезда Московской губернии. Окончив три класса приходской школы, он, как и его отец, начал работать камнерезом. Работа эта крайне тяжелая, требующая большой физической силы, но Петр (в переводе с древнегреческого это имя означает «камень»), судя по всему, неплохо с ней справлялся. В 1845 году он уже был принят десятником к купцу Русанову, работавшему на сооружении Брестского шоссе.
В отличие от других десятников, которые щедро раздавали рабочим зуботычины, Губонин, шутя ломающий подковы, на рабочих даже не повышал голос, а потому пользовался немалым авторитетом. Известно, что в качестве подрядчика он принял участие в облицовке гранитом цоколя Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге и в возведении московских набережных. Денег, которые он заработал, хватило на то, чтобы в 1858 году выкупиться у помещика Бибикова из крепостной зависимости и записаться в третью гильдию московского купечества.
Тем временем Россия переживала перемены: печально окончившаяся для страны Крымская кампания продемонстрировала отставание огромной империи во многих отраслях, в первую очередь в протяженности железных дорог. Для решения этой задачи потребовались люди особого склада — предприимчивые, но преданные интересам дела. Губонин как раз был одним из них. Все началось с того, что он получил подряд на строительство каменных мостов и обустройство некоторых участков Южной железной дороги. Качество выполненных работ было отменным, а потому Губонина и его компаньонов привлекли к обустройству Московско-Рязанской и Орловско-Витебской железных дорог. Вскоре выяснилось, что многие подрядчики безбожно экономили на строительстве железных дорог, из-за чего их размывало после первого дождя. Пришлось Губонину взять на себя не только обустройство дорог и строительство мостов, но и прокладку железнодорожного полотна.
В 1868 году он построил Грязе-Царицынскую железную дорогу, в 1870 году — Балтийскую, в 1870–1875 годах — Лозово-Севастопольскую, в 1875–1878-х — Уральскую горнозаводскую дорогу. В ходе прокладки уральской магистрали проектировщики допустили ошибки, однако Губонин не остановил строительство, хотя вынужден был работать себе в ущерб — фактические затраты оказались гораздо выше расчетных.
Однако строительством железных дорог Губонин не ограничивался. Он, например, был учредителем нескольких крупных заводов. Так, в 1873 году в партнерстве с князем Тенишевым и инженером Голубевым он учредил «Акционерное общество Брянского рельсопрокатного, железоделательного и механического завода». Так в городе Бежица появилось одно из крупнейших в России машиностроительных предприятий, ныне это Брянский машиностроительный завод. А в 1887 году Губонин основал в Екатеринославской губернии Южно-Российский железопрокатный завод, известный ныне как Днепропетровский металлургический завод. И это далеко не полный перечень предприятий, в учреждении которых Губонин принял участие.
Историк и публицист Константин Скальковский так отзывался об этом предпринимателе:
Глядя на Губонина с его чисто русской наружностью, красивыми оборотами речи и мягкими манерами, мне становилось ясно, как бояре и дьяки московской Руси без малейшего образования, кроме грамотности, заимствованной у пономаря или из чтения рукописных переводов нескольких книг византийских церковных писателей, решали с успехом важнейшие государственные дела, искусно вели дипломатические переговоры и лицом в грязь не ударяли при утонченном дворе Людовика XV.Понятно, что столь впечатляющие достижения Петра Губонина, рост его капиталов, которые он, впрочем, немедленно пускал в дело или жертвовал на благотворительность, не могли остаться без внимания. О миллионах Губонина по всей Москве ходили самые невероятные слухи. Владимир Гиляровский рассказывал, что появление Губонина в Суконных банях вызывало среди банщиков радостный переполох. Они, побросав других клиентов, со всех ног бросались встречать дорогого гостя — а как же иначе, ведь, как объяснил Гиляровскому один из банщиков, «они через день ходят к нам в эти часы и по рублевке каждому парильщику „на калач“ дают».
Конечно, рубль — это для миллионера Губонина были не деньги, но люди, хорошо его знавшие, утверждали, что в быту он был очень скромным. Кроме того, будучи человеком набожным, строго соблюдал посты. А вот его закадычный друг и компаньон Василий Кокорев действительно любил пустить пыль в глаза, не упуская случая продемонстрировать свои якобы баснословные богатства.
До поры до времени все ограничивалось сплетнями, однако, после того как в 1870 году приятели создали «Волжско-Камский банк» — первое в России финансово-кредитное учреждение без участия иностранного капитала, а в 1874 году учредили «Бакинское нефтяное общество», слухи и сплетни начали принимать характер организованной травли. Если Кокорева это лишь забавляло — он любил быть в центре внимания, то Губонин очень расстраивался. Император Александр II, который весьма ценил Петра Ионовича, старался его поддержать. В 1872 году Губонину было пожаловано дворянство, а в 1875 году ему был присвоен чин действительного статского советника. В ответ Губонин преподнес императору серебряную чернильницу с изображением народов России и надписью: «От бывшего крестьянина, ныне твоею милостью действительного статского советника Петра Губонина». Видимо, императору подарок пришелся по душе, так как он неизменно держал эту чернильницу на столе. Что касается Губонина, то он чинами и регалиями не кичился, продолжая ходить в картузе и долгополом сюртуке.
После гибели Александра II в российском обществе произошли перемены — к купцам и промышленникам, благодаря которым Россия на глазах начала превращаться в индустриальную державу, отношение стало весьма пренебрежительным. «На купца смотрели, — писал журналист Сергей Терпигорев, — не то чтоб с презрением, а как-то чудно. Где, дескать, тебе до нас. Такой же ты мужик, как и все, только вот синий сюртук носишь да и пообтесался немного между господами, а посадить с собою обедать вместе никак нельзя — в салфетку сморкаешься. Не знаю, понимали ли или, лучше сказать, чувствовали ли купцы, что на них так „господа“ смотрят, но если и понимали, они этого все-таки не показывали. Они делали свое дело, покупали и продавали, садились на ближайший стул от двери, вставали с него каждую минуту, улыбались, потели, утирались...»
Вдобавок оживились те, кто распространял о Губонине и Кокореве грязные сплетни. Лекарь-шарлатан Бадмаев позже в своей книжке «Мудрость в русском народе» пересказал одну из них:
Губонин, являясь в министерство в больших смазных сапогах, в кафтане, с мешком серебра, здоровался в швейцарской со швейцарами и курьерами, вынимал из мешка серебро и щедро всех наделял, низко кланялся, чтобы они не забывали своего Петра Ионовича. Затем входил в разные департаменты и отделения, где оставлял каждому чиновнику запечатанный конверт — каждому по достоинству, называя всех по имени и также кланяясь. С превосходительными особами здоровался и целовался, называл их благодетелями русского народа и был быстро допускаем к самому высокопревосходительству. После ухода Петра Ионовича из министерства все ликовали. Это был настоящий праздник, могущий сравниться только с рождественским или пасхальным днем.Вряд ли здесь есть хоть слово правды, хотя бы потому, что по кабинетам столоначальников всегда ходил Кокорев, который знал все ходы и выходы, а Губонин в этом тандеме занимался практическим делом. Но ведь не расскажешь об этом всем и каждому, тем более что люди всегда охотнее верят самым невероятным слухам, чем чистой правде.
В 1972 году поэт Иосиф Бродский написал замечательное стихотворение «Письма римскому другу», в котором есть такие строки:
Если выпало в Империи родиться,
Лучше жить в глухой
провинции у моря.
О каком море идет речь? О Черном, конечно. Вот к Черному морю в свое время отправился и Петр Ионович Губонин, устав слушать сплетни и наветы. И выбрал для пристанища укромный уголок с романтичным названием Гурзуф.
В 1881 году он за 250 тыс. руб. купил имение, построенное в начале века знаменитым герцогом Арманом Эммануэлем дю Плесси Ришелье. После смерти прославленного генерал-губернатора Новороссии и одного из основателей Одессы его имение сменило немало владельцев, но до начала 80-х годов Гурзуф оставался местом тихим и уединенным. Не исключено, что поначалу Губонин хотел спрятаться там от всего мира, но его деятельная натура не позволила это сделать.
За несколько лет имение Ришелье, прилегающий к нему небольшой татарский поселок, а также соседнее имение князя Барятинского, приобретенное Петром Ионовичем в 1882 году, преобразились. Беспокойная речка Авунда была усмирена и направлена в новое русло, рядом с ней появился великолепный архитектурный ансамбль из семи гостиниц, в каждой из которых были ванны и души с пресной и морской, теплой и холодной водой. Неподалеку от Гурзуфа, на мысе Суук-Су («холодная вода»), Губонин открыл грязелечебницу. В центре курортного комплекса был возведен фешенебельный ресторан, а чтобы клиенты круглый год могли наслаждаться его гастрономическими изысками, в Гурзуфе построили рыбный завод, пекарни, разбили сад и огород. Обновленный и существенно расширенный парк имения Ришелье был украшен скульптурами и фонтанами, один из которых — фонтан «Ночь» — Губонин привез с Венской выставки.
Утверждение, что Петр Губонин хотел заработать на этом, не соответствует действительности, иначе с какой стати он благоустроил не только свое имение, но и весь поселок, открыл общедоступную аптеку (местному населению лекарства отпускались по льготному тарифу), фельдшерский пункт, почту, телеграф, сберегательную кассу, библиотеку, магазины. Он создавал свой особый мир, в котором всем было бы комфортно жить, где не было бы места взаимной вражде. Так, стараниями Губонина в Гурзуфе были построены мечеть и православный храм. Интересно, что территория имения не была отгорожена от поселка забором — местные жители, люди низкого звания могли гулять по парку вместе с отдыхающими.
Петр Губонин подолгу жил в Гурзуфе и, наверное, был совершенно счастлив, но дела заставляли его время от времени наведываться в Москву. В ходе одной из таких поездок в сентябре 1894 года он скончался. Петр Ионович завещал похоронить себя в склепе, который был сделан под мраморным алтарем гурзуфской церкви. Так и поступили.
В 1902 году сын Петра Губонина — Сергей вынужден был продать гостиничный комплекс «Акционерному обществу курорта Гурзуф». Но и новые хозяева не справились с дорогостоящим хозяйством: переходя из одних рук в другие, оно разорялось и чахло. В январе 1921 года курорт был национализирован и передан в ведение крымского курортного управления, а через год санаторий отошел Наркомвоенмору.
В 1932 году гурзуфская церковь была разрушена, а останки великого промышленника и его жены выброшены на свалку. Местные жители похоронили их, но за давностью лет уже никто не может сказать, где именно. Еще через два года была разрушена гурзуфская мечеть, будто кто-то старался стереть из памяти жителей Крыма все, что напоминало им о Петре Ионовиче Губонине.
Евгений Княгинин, «Первая крымская» Герб Губонина
Кто, где и когда изобрел железную дорогу?
Железная дорога – это уникальное творение человека, которое увеличило грузовые и ... В 1825 году В Англии была открыта первая официальная железная дорога, (там же ... Железную дорогу построили в северо-восточной Англии, ... селом поезда с конной тягой была организована 27 сентября 1836 г. 5.
