Главная > Автомост > Сколько кольцевых дорог в Москве и их названия фото

Сколько кольцевых дорог в Москве и их названия фото

Стихи о Москве. | Автор топика: Seiichi

Пока достаточно? Или продолжать?

Наталья (Mitsuyo) а где же стихи Натальи Петровны Кончаловской???

Владимир (Imbert) К сожалению пока не попадались...

Наталья (Mitsuyo) Арбат
Александр Городницкий

Арбат мой, Арбат, - он ушел во вчера
Под шум театральных оваций.
Его заслонила теперь мишура
Фальшивых чужих декораций.
Об этом ли месте, известном из книг,
Тоскуют его эмигранты,
Где уксусом пахнет горелый шашлык
И бойко кричат спекулянты?

Арбат мой, Арбат, - он остался в груди,
Он в памяти ласково брезжит,
Но трудно увидеть его посреди
Толпы равнодушных приезжих.
Его мостовые сегодня ничьи.
По ним ли бродил Маяковский?
Сюда ли впадали родные ручьи -
Калошин и Спасо-Песковский?

Арбат мой, Арбат, не пойму, хоть умри,
Что делать здесь нынче поэтам,
Где новые светят теперь фонари
Кондитерским розовым светом,
Где гибнет он, память мальчишеских лет,
Расцвеченный аляповато,
Где нету искусства, истории нет,
И главное - нету Арбата.

Наталья (Mitsuyo) Это мои стихи:
Москва уходящая
В Москве остаётся всё меньше Москвы
Старинной, описанной в книгах - увы!
Зато и ночами и днями
Конфетными блещет огнями.

То место, где раньше стоял старый дом,
теперь узнаётся с великим трудом,
на месте том стройка ведётся –
от детства нам что остаётся?

На месте старинного особняка
Высотные башенки рвут облака.
Туда долетит только птица –
История там не творится.

В столице не сыщешь уже уголка,
Где голос истории слышен пока.
Уходит история наша.
Что мы своим детям покажем?

Переделкино
Стоят все дела недоделаны
И дождик стучится в окно.
Поедем с тобой в Переделкино,
Где мы не бывали давно.

Сквозь веток осеннее кружево,
Сквозь золото палой листвы
Проступит – пока не задушено
В объятиях новой Москвы.

Полёт паутинки в мгновение
Падёт серебром на висок.
И новое стихотворение
Подарит опавший листок.

Но листья сжигают безжалостно,
Свершая осенний обряд.
И некому крикнуть: «Пожалуйста,
Пусть рукописи не горят! »

Сладчайшею творчества мукою
Как дымом там воздух горчит.
На даче с верандою круглою
Остался огарок свечи.

Душа обретёт там спасение,
Хоть нет Окуджавы, увы.
И бродит собака осенняя
Цвета опавшей листвы…

Валентина (Mallik) Отличные стихи, Наталья))

Валентина (Mallik) Майский вечер

Расцвели московские каштаны
Свечками оплавленного воска.
Я иду, качаясь, полупьяный
По дороге как по шатким доскам.

И вдыхаю жадно полной грудью
Ароматы яблонь и сирени.
Да куда же вы спешите, люди,
В этот вечер ласковый весенний?

Умоляю - говорите тише,
И в аллеях городского парка
Соловья вы сможете услышать.
Не найти вам лучшего подарка.

Майский вечер запахами дразнит.
О делах не может быть и речи,
Ведь у нас, в Москве, сегодня праздник,
Хоть в календаре и не отмечен.

Вы о нём не знаете? Как странно.
Поднимите головы, смотрите -
Расцвели московские каштаны!
Ах, вам всё равно? Ну, извините...



Евгений Меркулов






Москва

Этот город без каналов,
Без залива, – без воды,
Где поблёскивают вяло
Патриаршие пруды,
Запорошен снежным просом,
Солью вьюг неосолим,
На семи холмах разбросан,
Словно Иерусалим,
Непохож неоспоримо
На другие города,
Он не станет Третьим Римом
И Четвёртым никогда.
Он останется Москвою, –
Полудикою страной,
Где часы длиннее вдвое,
Оттого и век иной.
И круги обозначают
Дуба возраст вековой, –
От Бульварного вначале
До дороги кольцевой.
Он останется Москвою,
Окрещённый так рекой,
Что бежит, свой путь освоив
Между Волгой и Окой,
Вдаль от Иерусалима,
От Царьграда и от Рима,
Через веси и года,
Не впадая никуда.

Городецкий



Наталья (Mitsuyo) Отражения
Дарит новая весна нам сто чудес –
Солнца яркий свет и синеву небес,
Даже в лужах на асфальте – синева,
И качаются в ней веток кружева.
Ветер дунет – луж экраны зарябят,
В них иные кадры выстроятся в ряд,
И проступит в отраженье – как в кино
Чёрно-белом – жизнь, минувшая давно,
Старый город, где давно часы стоят,
Старый город – каким был он век назад:
Его зданья, его храмов купола,
Горожане по своим спешат делам,
Так же жмурится на солнце рыжий кот,
Из пекарни хлеба аромат плывёт,
И с утра у голубятен во дворах
Голубей гоняет свистом детвора,
А по улице, столбом взметая пыль,
Первый в городе летит автомобиль,
И оркестр играет в городском саду,
Где склонились ивы ветками к пруду…
Жизнь идёт без сумасшедшей суеты,
Заполняются истории листы…

Владимир (Imbert) Гаврила Романович Державин

На случай разломки московского кремля
Для построения нового дворца
В 1770 году, архитектором Баженовым
При отъезде автора из Москвы в Петербург.

Прости, престольный град, великолепно зданье
Чудесной древнрсти, Москва, Россий блистанье!
Сияющи верхи и горды вышины,
На диво в давний век вы были созданы.
Впоследни зрю я вас, покровы оком мерю
И в ужасе тому дивлюсь, сомнюсь, не верю;
Возможно ли, чтоб вам разрушиться, восстать
И прежней красоты чуднее процветать?
Твердыням таковым коль пасть и возставляться,
То должно, так сказать, природе пременяться!
Но что не сбудется, где хощет божество?
Баженов! начинай, — уступит естество.

Александр (Maelgad) http://vkontakte.ru/photo-3617591_148610941

Агния Барто, жившая в Лаврушинском переулке посвятила дому, когда-то известное, стихотворение "Дом переехал":
Возле Каменного моста,
Где течет Москва-река,
Возле Каменного моста
Стала улица узка.
Там на улице заторы,
Там волнуются шоферы.
— Ох, — вздыхает постовой,
Дом мешает угловой!
Сёма долго не был дома —
Отдыхал в Артеке Сёма,
А потом он сел в вагон,
И в Москву вернулся он.
Вот знакомый поворот —
Но ни дома, ни ворот!
И стоит в испуге Сёма
И глаза руками трет.
Дом стоял
На этом месте!
Он пропал
С жильцами вместе!
— Где четвертый номер дома?
Он был виден за версту! —
Говорит тревожно Сёма
Постовому на мосту.
Возвратился я из Крыма,
Мне домой необходимо!
Где высокий серый дом?
У меня там мама в нем!
Постовой ответил Сёме:
— Вы мешали на пути,
Вас решили в вашем доме
В переулок отвезти.
Поищите за углом,
И найдете этот дом.
Сёма шепчет со слезами:
— Может, я сошел с ума?
Вы мне, кажется, сказали,
Будто движутся дома?
Сёма бросился к соседям,
А соседи говорят:
— Мы все время, Сёма, едем,
Едем десять дней подряд.
Тихо едут стены эти,
И не бьются зеркала,
Едут вазочки в буфете,
Лампа в комнате цела.
— Ой, — обрадовался
Сёма, —
Значит, можно ехать
Дома?
Ну, тогда в деревню летом
Мы поедем в доме этом!
В гости к нам придет сосед:
«Ах! »— а дома...

дома нет.
Я не выучу урока,
Я скажу учителям:
— Все учебники далеко:
Дом гуляет по полям.
Вместе с нами за дровами
Дом поедет прямо в лес.
Мы гулять — и дом за нами,
Мы домой — а дом... исчез.
Дом уехал в Ленинград
На Октябрьский парад.
Завтра утром, на рассвете,
Дом вернется, говорят.
Дом сказал перед уходом:
«Подождите перед входом,
Не бегите вслед за мной —
Я сегодня выходной».
— Нет, — решил сердито Сёма,
Дом не должен бегать сам!
Человек — хозяин дома,
Все вокруг послушно нам.
Захотим — и в море синем,
В синем небе поплывем!
Захотим —
И дом подвинем,
Если нам мешает дом!

Владимир (Imbert) Надеюсь песенные стихи то-же можно?

Песня о главных архитекторах Москвы

Сперва Чечулин правил на Москве,
Идей немало было в этой голове,
При нем надстроен Моссовет,
При нем «Пекин» увидел свет.
Жилось богато зодчим, судя по молве.

Ну, а потом его немножечко того,
Тогда всю правду мы узнали про него,
Что у него неважный вкус.
Забыл про творческий Союз,
Что он застроил Хорошевское шоссе.

Потом был Власов, зодчих властелин,
Он занимал по праву этот чин,
При нем водились лепщики,
При нем создали Лужники,
При нем достигли мы сияющих вершин.

Ну, а потом его немножечко того,
Тогда всю правду мы узнали про него,
Что он излишками грешит,
У зданий слишком пышный вид,
И до сих пор еще керамика летит.

За ним Ловейко – наш родной отец,
При нем размаха мы добились, наконец,
Он все излишки поснимал,
Он типовое развивал,
И в этом деле он был просто молодец.

Ну, а потом его немножечко того,
Тогда всю правду мы узнали про него,
Что он этажность занижал,
Архитектуру принижал,
И от искусства не осталось ничего.

Потом Посохин встал на этот пьедестал,
И очень долго это место занимал,
Его Никита уважал,
Ему Косыгин руку жал,
И Церетели матерьяльно поддержал.

Ну, а потом его немножечко того,
Тогда всю правду мы узнали про него,
Что, несмотря на Божий дар,
Он всю Москву раздул, как шар,
Что он в Кремле напортил больше, чем пожар.

Тут Макаревич к этой должности созрел,
Свой срок застоя в этом кресле просидел,
От Леонида Ильича,
И Константина Устиныча,
Вплоть до прихода Михал Сергеича.

Ну, а потом его немножечко того,
Тогда всю правду мы узнали про него,
Что КГБешная семья
Вплоть до Бориса Палуя
Уже помочь ему не могут, ну..., никак.

За ним Вавакин был, ах если б я так жил,
Он Макаревича охотно заменил,
При нем наш славный коллектив,
И руководство и актив,
Предпринял очень много инициатив.

Ну, а потом его, как водится того,
Тогда всю правду мы узнали про него,
Что город с областью смешал,
Что он большой провинциал,
Что Божий дар ему Господь, увы, не дал.

И вот тогда из самых разных величин,
Голосованьем общим избран был Кузьмин,
Но эта должность такова,
О том давно твердит молва,
Что тут ничья не уцелеет голова.

Ну, а пока за Кузьминым мы все вперед,
Но если вдруг его уйдут иль он уйдет,
На то она история, история, которая,
Ни слова, ни полслова не соврет.
(Кохинор и Рейсшинка)

Галина (Cristian) мои стихи...

Москве

Курит трубку январь. Белый дым…
Все дороги целованы снегом.
Я иду по твоим мостовым.
Я пьянею тобой.
Этой ночью мы будем одни.
Этой ночью ты скажешь, наверно,
Почему никогда-никогда
Не разводишь мосты над рекой.
Что бы там не случалось со мной,
Где бы я не была, не терялась,
Я всегда возвращаюсь в твою
Колокольную вязь.
Якиманкой, Ордынкой, Тверской
Под ногами опять повторяясь,
Ты водою течёшь, что я пью,
Опьянеть не боясь.
Ты вскормила меня молоком,
Вспеленала ветрами, дождями.
А на главах твоих куполов
Спит, укрывшись, душа.
И когда от тебя далеко,
Я так сильно, так сильно скучаю…
Может быть, ты мосты над рекой
Не разводишь не зря…

09.01.2010г.

Валентина (Mallik) Хорошие у Вас стихи! ))

Валентина (Mallik) Москва


Этот город без каналов,
Без залива, – без воды,
Где поблёскивают вяло
Патриаршие пруды,
Запорошен снежным просом,
Солью вьюг неосолим,
На семи холмах разбросан,
Словно Иерусалим,
Непохож неоспоримо
На другие города,
Он не станет Третьим Римом
И Четвёртым никогда.
Он останется Москвою, –
Полудикою страной,
Где часы длиннее вдвое,
Оттого и век иной.
И круги обозначают
Дуба возраст вековой, –
От Бульварного вначале
До дороги кольцевой.
Он останется Москвою,
Окрещённый так рекой,
Что бежит, свой путь освоив
Между Волгой и Окой,
Вдаль от Иерусалима,
От Царьграда и от Рима,
Через веси и года,
Не впадая никуда.

Александр Городницкий

Александр (Maelgad) Окликни улицы Москвы
-------------------------------
Замоскворечье, Лужники,
И Лихоборы, и Плющиха,
Фили, Потылиха, Палиха,
Бутырский хутор, Путинки,
И Птичий рынок, и Щипок,
И Сивцев Вражек, и Ольховка,
Ямское Поле, Хомутовка,
отлы, Цыганский Уголок.

Манеж, Воздвиженка, Арбат,
Неопалимовский, Лубянка,
Труба, Ваганьково, Таганка,
Охотный ряд, Нескучный сад.
Окликни улицы Москвы,
И тихо скрипнет мостовинка,
И не москвичка - московитка
Поставит ведра на мостки.
Напьются Яузой луга,
Потянет ягодой с Полянки,
Проснутся кузни на Таганке,
А на Остоженке - стога.

Зарядье, ремль, Москва-река,
И Самотека, и Неглинка,
Стремянный, Сретенка, Стромынка,
Староконюшенный, Бега.

Кузнецкий мост. Цветной бульвар,
Калашный, Хлебный, Поварская,
Колбасный, Скатертный, Тверская,
И Разгуляй, и рымский вал.
У старика своя скамья,
У кулика свое Болото.
Привет, Никитские ворота!
Садово-Сухаревская!

Окликни улицы Москвы...

Владимир (Imbert) Вадим Егоров

А.Сперанскому

Над Москвою-рекой шар закатный и алый,
и Кремля купола так горят - хоть туши...
Кадаши, Кадаши - заповедничек малый
в переулках Москвы, в закоулках души.

Злые ливни веков по Москве барабанят,
но не трогают в замоскворецкой тиши
Кадашевский тупик, Кадашевские бани,
Кадашевскую глушь, Кадаши, Кадаши...

Здесь над царской парчой колдовали ткачихи,
здесь свои сундуки набивали скупцы,
и пивали чаи молодые купчихи,
и бивали купчих молодые купцы.

Здесь росли по иным домостроям и меркам,
здесь умели врага выпроваживать вон,
и к заутрене шли в Воскресенскую церковь
под хрустальный ее, под малиновый звон.

Наш грубеющий слух и поныне ласкают,
оставляя в душе несмываемый след,
Моховая, Манеж, Маросейка, Тверская,
и Остоженки гул, и Пречистенки свет.

Сколько новых имен полнят города улей!
Этих новшеств во мне не взойдут семена:
имена городов и названия улиц
неизменны во мне, как людей имена.

...Вот еще один день мы с тобой отдышали.
Ухожу, ухожу, и наказ мой таков:
Кадаши, Кадаши, - дай вам Бог Кадашами
быть векам вопреки и во веки веков.

Чтоб стояли всегда в серой утренней рани -
так стары, так обшарпаны, так хороши -
Кадашевский тупик, Кадашевские бани,
Кадашевская глушь, Кадаши, Кадаши...

февраль 1984

Александр (Maelgad) "Голосъ Москвы", 12 января 1913 (! )

Москва теряет прежний вид,
На старых улицах пестрит
Шикарный "стиль nouveau".
Но этот стиль убог, увы,
Держаться лучше для Москвы
Подальше от него!
Но пройден, пройден длинный путь,
Построек старых не вернуть;
Прогресс идёт вперёд.
Исчезла прежняя краса,
Растут махины-корпуса
Дающие доход.
Деревья рубятся в садах;
Звонят трамваи на углах;
И метрополитен
Былой Москвы меняя вид,
Быть может, скоро побежит,
Вокруг кремлёвских стен.

Не будет в ней особняков;
Их окружив со всех концов,
Закроет ряд махин
Крёмлевских башен кружева;
И станет старая Москва
Похожа на Берлин.
И потеряв свой прежний шарм
От многочисленных казарм
И длинных корпусов,
Гордясь дешёвым щегольством
И разрастаясь с каждым днём
Среди своих садов,
Старушка примет новый вид,
Забудет старый, чинный быт
И, тешась новизной,
Пойдёт к прогрессу налегке,
Как европеец в котелке
В три гульдена ценой!

Владимир (Imbert) Хотѣлъ я одой пѣть, какъ грозный Князь Московской
Позорно съ поля сбитъ былъ ратiю кремлевской;
За Князя какъ въ бою сражался пчельный рой,
Но это одолѣлъ препятствiе герой;
Какъ подъ перунами повсюду твердь дрожала;
Какъ надъ равниной смерть свое простерла жало;
Какъ доблестный сапогъ, разя со всѣхъ сторонъ,
Злодѣю уязвилъ могучiй афедронъ;
Но Пиндару вослѣдъ парить я не умѣю,
Ни генiя его, ни духа не имѣю;
Разрѣженныхъ высотъ совсѣмъ не выношу;
Не въ силахъ оду пѣть, эпистолу пишу.
Въ часъ свѣжiй, утреннiй, пiя душистый кофе,
Я въ блогахъ прочиталъ о мэрской катастрофѣ;
Прохвостовой судьбѣ я былъ душевно радъ
И ожидалъ того жъ отъ всѣхъ друзей подрядъ;
Листаю дневники — глазамъ своимъ не вѣрю —
Какъ многiе изъ нихъ оплакали потерю!
Онъ много посносилъ, но нѣтъ его вины;
Все старые дома у насъ обречены,
И все равно бы вѣкъ ихъ минулъ быстротечный;
Но человѣкъ зато былъ самый человѣчный:
Какъ лихо онъ гопакъ прилюдно танцовалъ
И съ пламенемъ въ крови студентокъ цѣловалъ!
Представь, что адвокатъ передъ лицомъ присяжныхъ
Пустился разсуждать такъ о матерьяхъ важныхъ:
«Конечно, онъ убилъ; но кратокъ бренный вѣкъ,
И подзащитный мой — невинный человѣкъ;
Предъ моремъ Вѣчности вся наша жизнь ничтожна,
А смерти избѣжать, конечно, невозможно;
Убитый могъ бы самъ погибнуть черезъ часъ,
А можетъ, тотъ его отъ мукъ лютѣйшихъ спасъ;
Онъ неизбѣжное всего чуть-чуть приблизилъ
И образъ Божества нимало не унизилъ».
Сумѣлъ бы адвокатъ премудростью такой
Убiйцѣ возвратить свободу и покой?
Читаемъ далѣе. Тамъ въ гнѣвѣ френдъ неистовъ
И хлещетъ по хребтамъ продажныхъ журналистовъ:
Толпа клеветниковъ, лишенная стыда!
Какъ воромъ называть Лужкова безъ суда?
И какъ бранить того имъ въ душу мысль запала,
Кому сейчасъ грозятъ изгнанье и опала?
Клевещутъ, какъ намъ быть? Отринемъ клевету
И строгой Истины возставимъ наготу:
При должности нашъ мэръ былъ прямъ и безкорыстенъ,
И подлой лести духъ герою ненавистенъ;
Всего же паче тѣмъ прославился Лужковъ,
Что бережно хранилъ наслѣдiе вѣковъ;
Былъ знатный меценатъ, умѣлъ цѣнить таланты;
Свои въ его дому — пiиты, музыканты;
Сады украсили столицу безъ числа;
Москва-рѣка млекомъ и медомъ потекла.
И такъ не нравится? Да что жъ мнѣ дѣлать съ вами?
Какими угодить возможно вамъ словами?
Молчать? да я молчу; но вашъ запретъ нелѣпъ —
Такъ весь отнимете у журналистовъ хлѣбъ.
Съ отечествомъ своимъ давно играя въ прятки,
Живемъ мы подъ пятой и подъ капризомъ пятки;
То сжечь гимназiю затѣетъ падишахъ,
То всѣмъ велитъ стоять публично на ушахъ,
То всѣхъ велитъ казнить, то на день казнь отложитъ;
То сократитъ окладъ, то подати умножитъ;
То въ истребителѣ подъ звѣзды улетитъ;
То пѣть, то пить, то ѣсть намъ строго запретитъ;
То, вѣру во Христа считая слишкомъ мелкой,
Воскуритъ ѳѵмiамъ предъ газовой горѣлкой;
Назначитъ въ храмъ наукъ къ присутствiю осла;
И въ эту пятку вдругъ мысль дѣльная пришла!
Погибель подлеца — общественное благо,
И въ царствѣ подлости не можетъ быть инаго;
Тутъ радоваться бъ намъ и тѣхъ благодарить,
Кто вдругъ полезное рѣшился сотворить;
Но русскiй человѣкъ не долженъ быть довольнымъ —
Что можетъ для него быть болѣе крамольнымъ?
И мыслимо ли что одобрить на земли,
Пока къ гармонiи всемірной не пришли?
О жалостливый родъ, достойный восхищенья!
Жрецы минутнаго, поклонники паденья,
Когда — о рѣдкiй мигъ! — подлецъ теряетъ власть,
Какой васъ бѣсъ влечетъ съ нимъ въ ту же бездну пасть,
И если хочется разбиться для компаньи —
Не лучше ли порой остаться при желаньи?

(с) philtrius

Владимир (Imbert) Евг. Пчелов

Москва.

Москва разорена. Как после орд Батыя
От прошлого не видно и следа,
Дома – веков свидетели немые
Из года в год уходят в никуда.

Безжалостно калечит старый город
Его кабацкая властительная чернь,
Ничто не свято и никто не дорог
Тем, кто наживой бредит каждый день.

Как стадо мародёров озверелых,
Они творят путь вызженной земли:
Манежа нет – лишь остов обгорелый,
С «Москвой» гостиницей не стало и Москвы.

А вместо этого уродливые монстры –
Бандитской накипи сверкающая слизь,
Чугунным парусом оплёвывая солнце,
Друг друга обгоняя лезут ввысь.

Что толку в самоварных новоделах?
Они не могут заменить живых.
Лишь для скотов счастливо отупелых
Умильно радостен кричаще яркий жмых.

Как варвары, как гунны, как вандалы
Москву сегодня рушат, словно Рим,
И хоть от Рима многое осталось,
Но от Москвы останется лишь дым.

Нет больше москвичей. Базар, бедлам вселенский.
Захлёстывает грязь волною за волной,
И ожиревший хам своею мордой мерзкой
Сегодня расправляется с Москвой.

Всё есть, что пожелать могла утроба,
Швыряй для быдла пожирнее кость!
Москвы когда-то славной в крышку гроба
Последний ныне забивают гвоздь…

Алексей (Evaristus) Объятия Арбата (мое творчество)

1

В переулках Арбата
Все легко и крылато,
В тишине тут запрятан
Белый Спас-на-Песках!

В колокольне шатровой,
В листопаде бардовом,
В день Честного Покрова -
Вся былая Москва.

Всю листву - до гола мне,
Чтоб сверкал куполами,
Отражаясь в рекламе,
В окнах ближних домов,

Божий храм; чтоб впервые
За октябрь мостовые
Запестрели - живые!
Звоном колоколов

Не скучает пространство,
И фасадов убранства
Вам напомнят о царстве
Здесь великих имен;

Все тут: детство и школа,
Да идется пешком вам -
До и после Лужкова -
Без больших перемен.

2

Все фантазии жаркого знойного лета
Растворились в арбатских объятиях где-то,
Словно церковь, карета и свадьба поэта,
И, как будто, я сам под венцом там стою;

Будто снег на Покров мои брачные узы
Посыпал, ограждая от прежних иллюзий,
Будто я, неспокойный, всем гаснущим музам,
Как мечтам, как свечам догорать не даю.

Ноябрь 2010

Tags: Сколько, кольцевых, дорог, в, Москве, и, их, названия, фото

Третье транспортное кольцо - одна из трех кольцевых магистралей Москвы. Ее протяженность составляет 36 кило...

Сколько колец у Москвы?) | Автор топика: Вера

Виктория
Получается, что с учетом мини-кольца вокруг Кремля, у Москвы полных и не полных десять колец! Семь из них можно считать замкнутыми. Бульварное, условное пятое и недостроенная четвертая бетонка – лишь сегменты.

Протяженность односторонних улиц вокруг Московского Кремля около 4,5 км. Удаление от центра – от 200 до 1000 м.

Бульварное кольцо отодвинуто от Кремля примерно на 1,5 км, а его длина чуть более 9 км.

15-ти километровое Кольцо Садовых улиц располагается на радиусе 2-3 км от центра, удаление Третьего транспортного кольца – от 4 до 6 км. Один оборот по нему равен 36 км.

Четвертое кольцо планирует стать 74-х километровым к 2019 году. От центра до него примерно 8-9 км. Дуга Аминьевки и Балаклавского проспекта удалена от Кремля на 12-13 км.

МКАД расположен в 14-20 км от Кремля и имеет протяженность 109 км.

ММК проходит примерно в 45-55 км от центра города, БМК приблизительно в 75-90 км. Протяженность бывших «бетонок» 335 и 550 км.

Вот такая получается внушительно сплетенная дорожная паутина.

Алексей маленькое самой бульварное потом садовое потом 3 транспортное и наконец мкад т е всего 4

Антон 4 как у ауди

Строительство железных дорог в России в 1860-е-1870-е гг. способствовало
Как оплатить штраф ГИБДД через терминал сбербанка пошаговая инструкция
Гостиницы на трассе М4 Воронеж по дороге в Москву
Показать / написать / закрыть комментарий(ии)