Бунин...В деревне | Автор топика: Anya
I
Когда я был маленьким, мне всегда казалось, что вместе с рождественскими праздниками начинается весна.
Я с нетерпением ждал святок. Когда в конце декабря я бегал по утрам в гимназию, видел в магазинах сотни блестящих игрушек и украшений, приготовленных для елок, видел на базаре целые обозы с этими зелеными загубленными для праздника елочками, а в мясных рядах - целые горы мерзлых свиных туш, поросят и битой, ощипанной птицы, я с радостью говорил себе:
- Ну, теперь уж близко праздник! Скоро настоящая зима кончится, и дело пойдет на весну. Я на целые две недели уеду в деревню и буду там встречать начало весны.
И мне казалось, что только в деревне и можно заметить, что начинается весна. Мне казалось, что только там бывают настоящие светлые, солнечные дни.
И вот, наконец, наступал давно желанный, радостный день. Вечером вдруг раздавался звонок в сенях нашей квартиры, я стремглав бежал в прихожую и наталкивался там на высокого человека в большой енотовой шубе. Воротник этой шубы и шапка на голове высокого человека были в инее.
- Папочка! - взвизгивал я в восторге.
- Уйди, уйди, я - холодный, - говорил отец весело, и действительно, от него так хорошо пахло морозной свежестью, снегом и зимним воздухом.
Весь этот вечер я не отходил от отца. Никогда я не любил его так, как в эти вечера, никогда не засыпал так сладко!
Я засыпал, упоенный мечтами о завтрашнем путешествии в деревню, и правда - это было веселое путешествие! Поезд быстро бежит среди ровных снежных полей, вагон озарен утренним солнцем. Белый дым волнующимися клубами плывет перед окнами, плавно упадает и стелется по снегу около дороги, а по вагону ходят широкие тени. Свет солнца от этого то будто меркнет, то снова врывается в окна яркими, янтарными полосами... Даже весело то, что в вагоне так много народу, так тесно и шумно!
Anya (Sentwali) Но вот и одинокая, знакомая станция среди пустынных полей. Тихо-тихо в полях после грохота поезда! Откинешься в задок саней, прикроешь глаза - и только покачиваешься и слышишь, как заливается колокольчик над тройкой, запряженной в протяжку, как визжат и постукивают на ухабах полозья. Коренник сеет иноходью, передние поджарые лошади, пофыркивая, несутся вскачь, комья снегу бьют в передок, а около саней, быстро-быстро, как змея, вьется длинный кнут кучера. Обернешься - и кажется, что полоса дороги выскальзывает из-под полозьев, бежит назад, в ровное снежное поле...
А потом - шагом по занесенным вьюгами лугам, под обрывами с нависшими тяжелыми снегами! Огромными раковинами завиваются внутрь гребни снеговых навесов. Ясно и резко отделяются их чистые, холодные изваяния от фона неба: небо снизу кажется темно-темно-синим! Пристяжные играют, на ходу хватают губами и отбрасывают снег...
- Балуй! - грозно кричит кучер, щелкает кнутом, - и опять постукивают сани на ухабах, и звонко заливается колокольчик под мерно качающейся дугою...
А между тем уже догорает короткий день; встали лиловые тучи с запада, солнце ушло в них, и наступает тихий, зимний вечер. Над посиневшими снегами залегает к востоку морозная мгла ночи. Сливается с нею вдали снежная дорога, и мертвое молчание царит над степью. Только полозья тихо скрипят по снегу, и задумчиво позванивает колокольчик: лошади идут шагом. Овсянки бесшумно перелетают перед ними по дороге... Мужик на розвальнях пристал за нами где-то на перекрестке, и заиндевевшая морда его шершавой, низенькой и бокастой лошадки, которая трусит рысцой за нашими санями, равномерно дышит теплым паром в мой затылок.
- Не наезжай! - раздается иногда голос нашего кучера среди мертвого молчания поля.
И мужик тоже что-то покрикивает, соскакивает на раскатах и снова бочком, на бегу, вваливается в свои дровни.
А кругом все темнеет и темнеет, и уже ночью въезжаем в знакомое село. Ночь темная, но звездная; мелкие звезды содрогаются острыми синими огоньками, крупные блещут переливчатым блеском разноцветных камней. На селе еще краснеют кое-где оконца в смутно чернеющих избах... В чистом, морозном воздухе звонко отдаются скрип порот или лай собачонки...
И чувство глубокого довольства и покоя наполняет душу, когда, наконец, медленно въезжаешь на сугроб перед крыльцом освещенного и теплого "деревенского домика!
Anya (Sentwali) II
- Но где же весна-то? - спросите вы.
А разве не весеннее радостное чувство наполняло душу на весь этот веселый, солнечный день нашего путешествия в деревню? Разве не с весенним чувством открывал я глаза, проснувшись на другое утро в детской?
В больших комнатах нашего старинного дома с утра всегда стоял синий полусумрак. Это оттого, что дом был окружен садом, а стекла окон сверху донизу зарисовал мороз серебряными пальмовыми листьями, перламутровыми, узорчатыми папоротниками. Еще до чаю я успевал обегать все комнаты, осмотреть все эти рисунки, сделанные морозом за ночь, и даже - побывать в сенцах, где стоят лыжи.
- Папа, я пойду покатаюсь немного, - робко говорил я отцу тотчас после чаю.
Отец пристально смотрел на меня и с улыбкой отвечал:
- Ах ты, дикарь этакий! Настоящий вогул! Ведь еще холодно, нос отморозишь.
- Я только на минутку...
- Ну, если так, - беги!
- Я вогул, я вогул, - кричал я, подпрыгивая от радости и поспешно снаряжаясь в путь.
Резкий, морозный воздух так и охватит всего, когда выйдешь из дому. За садом еще холодно краснеет заря. Солнце только что выкатилось огнистым шаром из-за снежного поля; но вся картина села уже сверкает яркими и удивительно нежными, чистыми красками северного утра. Клубы дыма алеют и медленно расходятся над белыми крышами. Сад - в серебряном инее... Туда-то мне и нужно! И, став на лыжи, окруженный гончими, я спешил забраться в самую чащу, где можно с головой утонуть в снегу.
- Я вогул! - кричал я собакам, пробираясь по пушистому снегу к пруду под садом.
Там, на старых ракитах, до полудня держится густой, махровый иней. Весело отряхать его и чувствовать, как он осыпает лицо своим холодным пухом! А еще веселее смотреть, как на пруде работники прорубают проруби и баграми вытаскивают из воды огромные льдины. Словно квадраты светлых горных хрусталей, сияют они на солнце, играя зеленоватыми и синими переливами...
К обеду солнечный день окончательно разыгрывается. С навеса крыльца падают капели. Как слоновая кость, блестят по деревенскому выгону отшлифованные ухабы дороги.
"Весна, весна близко! " - думаешь, прикрывая глаза под лаской солнца.
И весь день не хочется уходить со двора! Все радует. Забредешь ли на двор, где около яслей дремлют, изредка глубоко вздыхая и раздувая бока, меланхоличные коровы, бродят похудевшие за зиму лошади и жмутся в кучу овцы; пройдешь ли на гумно и слышишь по дороге, как возятся и трещат воробьи в кустах акаций, как они вдруг снимаются всей своей шумной стаей и дождем, сыплются на крышу риги, - все радует... А на гумне, в затишье скирдов и соломенных валов, забитых снегом, особенно уютно. Хорошо полежать под солнцем в омете, в соломе, которая так резко пахнет мышами и снегом!
И весь праздник проходил у меня в этом очаровании солнечными днями, в светлых грезах о близкой весне. Забудешь, бывало, об уроках, забудешь даже лыжи, и все сидишь в освещенной солнцем зале, все глядишь на далекие, снежные поля, которые уже блестят по-весеннему золотистою слюдою крепкого наста.
Anya (Sentwali) III
- Ну, не скучай смотри, - говорил отец, когда, наконец, меня снова снаряжали в город. - Теперь и не увидишь, как наступит весна. Каких-нибудь два месяца, а там и святая, и лето. Приедешь тогда, - жеребчика верхового тебе подарю, будем верхом вместе ездить, за перепелами ходить...
Мне было очень грустно покидать родной дом, но я вполне соглашался с отцом: теперь уж скоро весна!
- А ведь правда, папа, совсем весной пахнет! - говорил и я, когда утром мы садились в сани, переваливались в воротах через высокий сугроб, набитый вчерашней метелью, и глубоко вздыхали свежим ветром с запахом молодого снега.
- А ты любишь весну? - спрашивал отец с улыбкой.
- Люблю, папа! Очень люблю!
- А деревню любишь?
- Конечно, люблю...
- Это хорошо, - прибавлял отец. - Когда ты вырастешь, ты поймешь, что человек должен жить поближе к природе, любить родные поля, воздух, солнце, небо... Это неправда, будто в деревне скучно. Бедности в деревне много - вот это правда, и, значит, надо делать так, чтобы было поменьше этой бедности, - помогать деревенским людям, трудиться с ними и для них... И хорошо можно жить в деревне!
- "Правда, правда! - думаю я. - В городе даже весною не пахнет. А вот тут пахнет. И проруби вон уже почернели, оттаивать стали...".
Мы проезжаем по большому селу над рекою, и я спешу наглядеться на все деревенское.
Кругом чернеют среди сугробов грязные избы; но скоро сугробы растают, и даже эти бедные избы станут чистенькими и веселыми. Да и теперь весело в них, особенно в тех, кирпичных, где живут зажиточные семьи. И с каким удовольствием входил я в такую избу, когда мы останавливались покормить лошадей!
В кирпичных избах у богатых мужиков всегда сырой угар зеленоватым паром стоит в теплом воздухе, на полу - мокрая солома, но всегда аппетитно пахнет хлебами, народу много, и все за работой: кто отрывисто гудит тетивой, которая бьет и вздымает пушистую белую "волну"; кто чинит хомут, с внезапной решительностью раздергивая в разные стороны пропущенную в кожу дратву; а бывалый человек, портной, в жилетке, утыканной иголками, и с мотком ниток на шее, забавляет всех россказнями. Сидя на конике, скорчившись, - одна нога под себя, а колено другой поднято почти к самому лицу, - и ухитряясь держать большим пальцем босой ноги край сукна иди овчины, он пристально шьет, но говорит не смолкая и при этом задумчиво улыбается веселыми, умными глазами, встряхивая со лба волосы и вдевая на свет нитку в иголку. И все глядят на него дружелюбно. Он везде свой человек, Даже для детей, которых он нянчит по вечерам на руках, дает им брать себя за бороду, а потом вдруг щелкнет зубами, гамкнет, как собака, и схватит ртом детскую ручонку, отчего ребенок, с замиранием сердца ждавший, шутки, радостно взвизгивает и заливается смехом.
Anya (Sentwali) Я уже не раз видал его, и теперь смотрю на него с большим любопытством. Но пора ехать. Мы прощаемся с хозяевами и выходим на крыльцо. Хозяин, который пас провожает, стоит на крыльце в шапке, но в одной рубахе, смотрит на меня и, улыбаясь, говорит:
- Что ж, барчук, теперь, значит, до весны в город?
- До весны, - говорю я, - да ведь весна скоро!
- Скоро, скоро! - соглашается мужик.
Мы опять едем мимо черных сельских изб, по буграм, с которых катаются мальчишки на ледяшках, по лугам, где на высоких лозинах качаются грачиные гнезда, а около горбом наросших краев проруби бабы бойко полощут белье в темной студеной воде и звонко переговариваются...
Но уже и село кончилось. Впереди только поле, белая пелена пушистого снега. Сколько его набило за ночь в лощинах! .. В поле опять стало ветрено; ветер заносит в сторону гривы и хвосты лошадей, дорога тяжкая; но лошади застоялись, они как будто рады ветру и простору полей и быстро несут нас вперед... Небо сплошь закрыто облаками, вдалеке чернеет лесок.
"Оттепели начались", - думаю я.
И мне представляется, как теперь надолго пойдут эти серые дни, когда на межах в пустой степи уныло качается прошлогодняя полынь от ветра. Но все-таки весна близко! Этот же ветер скоро станет теплее, а когда наступит март, - шумно и весело пойдет он по березовым лесам в блеске весеннего солнца, пробуждая природу от зимнего сна. А потом загремят по оврагам полые воды, налетят с далекого юга птицы, зазеленеют поля...
Хорошо в полях!
1897
Tatyana (Aalapee) Аннушка, какая ты молодец!
Tags: По, какой, дороге, скрипят, полозья, сканворд
Мультфильм По дороге с облаками (все серии) Помощь в развитии канала WM: R232786376914 Z181281614409.
Стихи (новые) | Автор топика: Sergey
A.S. Если кому интересно посмотреть эти стихи в, так сказать, оригинальном виде, то вам сюда http://vkontakte.ru/notes.php
Спасибо.
Меланхолизация (Омеланхоление)
…А на улице деревья ржавые –
Осень…
Потому ребята бравые
Косят
Траву от армии
Попарные
Человечки
Гуляют
Вдоль
Речки
И по мостику
Имени купированного
собачьего хвостика
На небе облака,
облаченные в перья
На земле –
проверенные поверья
Верь, я
не
одинокий
меланхолик
Я – компанейский алко
го
лик
без
Вредных привычек
Никаких кавычек,
Скобочек
и
проволочек…
Грустит моя нация –
МЕ
ЛАН
ХО
ЛИ
ЗА
ЦИ
Я!
Sergey (Gorakhanatha) Там
Там, где нет страха,
боли
и других,
известных тебе величин,
личин,
причин;
Там, за линией горизонта
без зонта
под дождём
ждём
чего-то –
в нём
(в чём-то)
что-то есть –
потому мы здесь;
Там, где месть,
ненависть
на зависть
другим
исчезают из списка рутин;
Там, где глубочайшее дно –
величайшая вершина
повседневности
злости;
Там, где не слышно криков,
рыков
и не видно клыков
толпы;
Там, где шелест волны,
где ни града, ни снега,
ни крысиного
бега
по кругу,
где радугу
легко завернуть
в карман;
Там, где обман
не найти
даже
с Гуглом,
где не нужно поклоняться
политическим
куклам;
Там, где считают
всего лишь
до двух,
где мысли понятны
без выражения
в слух;
Там, где огонь,
что потух,
загорается снова,
где в начале не слово,
а два -
"Он" и "Она".
Ты - "Она",
Я - "Он".
Звонит телефон,
пора...
Sergey (Gorakhanatha) Масса медий
Если тянет к дикости -
ломайте кости,
приклоняйте коленные суставы,
пишите новые уставы
Вы
устали?
Ли…
Лилипуты
против горы –
вот вы кто!
А кто-то
против
Противников
своих сторонников
идёт войной
А кто-то
стучит в ваши двери
с криком «Открой! »
А кто-то
наплевательски относится
к своей судьбе
А у кого-то
на траве дрова
во дворе
Мелочность – ваше знамя,
жадность – ваш рупор,
Homo Sapiens – имя,
не впадайте в ступор
и в пике
На реке –
греки, раки,
вдалеке –
Солнце выползает
из берлоги –
рассвет
Вытирайте ноги,
привет!
Мойте руки с мылом,
а мы вам
расскажем новые
сказки
Закрывайте глазки
и считайте слоников
до десяти,
а в десять –
новости,
смотри
и моргай
Жевать не надо –
всё пережёвано
профессионалами
Как за кораллами
нырять нет
необходимости –
всё в зоне видимости
и на поверхности
А в воскресенье не забудь
сходить на выборы.
Оставляем тебя.
До поры…
Mariia (Sumiko) Новые??? - Чё-то я совсем нифига не понимаю... :)
А форму то изменили... :)
Sergey (Gorakhanatha) Новые относительно старых)
Sergey (Gorakhanatha) Изверг
Ощущаю плотность
окружающей
среды
со среды
на четверг –
изверг!
Извергаю теории
одна другой
краше,
разделяю мир
на «моё»
и на «ваше».
Параши
чётко
обозначу.
Научу:
сапфиры
в сортиры?
К врачу!
Мне к поводу лишь
прицепить один провод…
А к проводу –
провод,
а к проводу –
провод
Провод,
провод,
провод,
столб –
химик
ценит точность
колб
Долб
О
Ёб –
любитель
золота
проб,
повелитель,
господи прости,
валентности…
По дороге цветов,
по ханамити
я иду,
присел,
сижу
на динамите.
Мыслил: «Рванёт»,
он и рванул
Высоко взлетел,
я только моргнул,
а меня и не стало –
подо мной лежало
жало
тринитротолуольное
Даже камни краеугольные
и те взметнулись ввысь
А с выси
на землю –
хлабысь!
Sergey (Gorakhanatha) Относительное
Погадай мне по руке,
в сумраке
на молоке,
на кофейной гуще…
Пуще
прежнего
страшит будущее-
грядущее.
Центробежное
насущное –
в колесе,
как все.
По оси
на такси,
трамваями.
Новогодними
первомаями
первомается,
на кусочки
время
ломается -
на времена-переменные года.
На цепи,
под замком,
но свобода!
Как всегда всё относительно…
Отвечаем и то, вопросительно.
Sergey (Gorakhanatha) Сдохни
Она…
Она…
Анестезия
Коррозия сердца
Крылья скворца
Ловись на живца
Меня обхватила,
Сжала до обморока
Стальная проволока
Колит бока….
На небе зависли
Перистые облака
Рука
Тянется к горлу –
Сдохни, сука, скорее сдохни!
Вдохни
И воздух в груди
Задержи
Не кричи,
Замолчи
Хотя б на минуту,
Дай просто перевести дух
Эх, задушить бы паскуду…
Нет…считаю до двух….
Ну вот, уже один и три четверти
Верти
В руках остатки
Любви,
Осколки
Волки?
Вырви клыки
Сразу всей стае!
Снег не растает
До нашей весны
Сны
Забываю,
Ловлю
Миражи
Расскажи,
Что такое бывает
И судьба замыкает круги
Не ври,
Что Бог с нами
Не надо….
Мы сами…
На три…
Сдохни! ...
Sergey (Gorakhanatha) Осеннее
Уставшим падать в кровать,
кровавыми
пятнами
выпачкать
простынь.
Остынь.
Осень.
Просто осень.
Листья - гнило-рыжие трупы
лежат,
окаменевшим взглядом
ища
туловища улиц.
Палец
Не чувствует пульса.
Железная рельса.
Напротив -
Такая же рельса.
Сальса
твоей бесконечности,
моей обреченности
Стирай
с доски всё,
пиши приговор:
Именем необратимости
в зиму. Вор-
вись
Зависть
К южным широтам –
там
Тепло-
Ха-
Ха-
Ха…
Sergey (Gorakhanatha) Л.В.Д.
Нос заложен
в ломбард,
где
очередь.
Барды
впредь
не будут здесь петь.
Пропитано всё ноябрём тухлым,
но выпуклым
муклам
всё нипочем-
то
А почём это?
Сентябрем
укрывается
сонное лето,
а поверх – октябрём.
Мы сегодня не умрём.
Клоунов клоны в наклоне замерли.
Летние люди давно все повымерли,
оставив лишь серые тени.
Уже навстречу
сантаклаусится
Дед Мороз
и его олени.
Дедушка Ленин
торчит
над площадью.
Лошадью ходи, лошадью!
С проседью
инея
в голове
умирала осень во дворе.
Финальный забег -
сквозь
ноябрь
и снег
в зиму влипнуть,
в ладоши хлопнуть –
и в путь,
путник,
не забудь
ватник,
воротник
меховой…
Лето!
Возвращайся!
Домой!
Sergey (Gorakhanatha) Гаврикам
Ты танцуешь с волками,
твои волки – позорные.
Пьёшь снотворное
для яркости снов.
Дверь на засов –
вокруг урбанистический
лес.
Под подушку
обрез
влез
по рукоятку –
если что –
волчару
всмятку!
Тебе медведи прошлись
по ушам.
Ушли к камышам.
Вернулись –
и опять к своим шалашам,
к детёнышам:
к бурым,
белым
и гризли.
Какие у детёнышей мысли?
Как и у взрослых,
только пятнами
и не такие совсем.
Конфеты мятные,
крем
брюле,
желе,
пломбир
с фабрики.
Миру – мир,
гаврики.
Sergey (Gorakhanatha) Молча
Раззапчастили
на части
счастье.
Часто
ненастье
и всё не путём.
Хоть забросай дно
углём,
не загорится
огнём
водоём-
кое хранилище.
На дне лежит сокровище
и не до стат-
истики.
Кленовые канадские листики
прикрывают срам.
Как сам?
Спасибо,
держимся
за соломинку,
делаем разминку,
разогреваемся
внутригортанно.
Странно,
странствовать
не тянет вовсе.
Во все
века,
т.е., все
гда,
в поисках сути
глупо идти
на призыв «ути-пути»,
ждать объятий
хищных лап
и трап
к небу.
Гребу
в две руки
вёслами
Зачем
мы сюда
посланы?
За что планету топчем?
В ответ –
по норам.
Молча.
Sergey (Gorakhanatha) !
Ем сырую землю –
готовить её не имеет смысла.
Немыслимые
мысли
слизью
сочатся
из мозга
в платок –
насморк –
ОРВИ –
оторви
и выбрось!
Брысь
из головы,
второе лишнее
умалишенное
Я!
Дышать
в респиратор
сквозь идейный затор?
Вздор!
Не буду!
Не дамся
живым
тем, кто
заживо умер
в своей оболочке!
Сыновья
и дочки
Системы?
Плевать!
В бога душу
мать
вашу!
Перекрашу,
переделаю
на свой лад
ваш мирок
из могильных
оград!
Я – град,
Я – снег
на ваши головы!
Молитесь,
кто за
золото
хотел купить талант!
Я – атлант!
Я сброшу небо
на вас,
лишь досчитаю до трёх.
Раз…
Sergey (Gorakhanatha) Нольадин
Сегодня весь день
льет
разочарование.
Мокрое,
липкое,
щиплет глаза,
как поэту проза.
Розо-
во-мечтательное
сменилось
мрачно-серо-
стальным.
Всем остальным,
кто меня поймёт,
тоже
на голову
льет,
как из ведра.
Всё сра-
зу
зубы на нас точит
до полной точности.
От минус бесконечности
до её же плюса,
от полюса и полюса
вплоть до джаза и блюза
пропитано
гнилью
неисправимого
твоего,
моего,
нашего.
Смотрю ошарашено –
всё окрашено
в чужие
цвета.
Добавлена не та
и не по вкусу
специя.
В Африку
поедет
Греция!
Sergey (Gorakhanatha) Страх
Каждому вашему
слову
соответствует нечто,
завернутое во что-то,
как в фантик
жвачка.
Жирная точка
или
всего лишь
запятая?
Помятые,
помянутые
всуе,
помните,
дуя
на кипяток
в чашке,
удобно
в тепле
умостив
ляжки
о тех,
кого в зиме
оставили.
По доброй
воли ли
или
обманув,
умышленно
приукрасив,
аперитив
назвав
полноценным обедом.
Наливая
«за победу»,
притом
мечтая
о капитуляции
родимой нации.
Панацеей себя
называя
от бед,
горя
и прочего
прочего.
Короче, вам
хватит
трепать языком,
обзывая
иных
злом.
Все на одно лицо,
подогнаны
западлецо –
Человеческое общество –
вещество
вязкое.
За повязками
на глазах -
страх….
Sergey (Gorakhanatha) Всем
Все, кому
будет ночью
трудно –
стучите
и вам откроют!
Под утро…
Все, кому
без еды
тяжко –
кричите –
и вам помогут
подтяжки –
чтоб не спадали
штаны
с похудевшей ляжки
страны!
Всем, кому
просто «быть»
тяжело,
даже тем, в ком
что-то зачем-то
жило
несмело –
батончик вкуснейшего мела –
чтобы
улыбки
выбелить
и в вечный путь
отправить
в коробочке.
От точки до точки,
от донца до пробочки
пройдено,
написано,
съедено…
Седина
зимы
придет
липким холодом
ко всем «куплю-продам»,
к городам
и посёлкам,
ко всем,
кто воет
волком
и мяучит котом -
ко всем!
Но
потом…
Sergey (Gorakhanatha) Спасибо
Улыбайтесь во все тридцать два
белоснежных клыка,
скальтесь
скалами городов
в поднебесье,
отродье бесье –
воронье!
Сплошь ворьё!
Сквозь враньё
муравьём
к муравейнику –
в логово.
Хочу немногого,
поменьше вашего.
Молитесь Богу
или
кому-то старшему.
Неистово,
неискренне,
но очень слёзно-сопливо,
ведь топливо
игриво
разгорается –
пожар…
Жаль,
потушить
не по силам.
Значит, залью керосином –
гори!
Огонь поглощает трупную вонь,
выхаркивает ароматный дым.
Скажите родным,
что горим,
что, мол, хотели –
нате –
умрёте в любимой кровати.
Правители,
нищие,
бляди –
всё поголовье
вымрет в огне –
спасибо. Мне.
Sergey (Gorakhanatha) ...
Одни нервно курят в сторонке,
вторые на землю плюют –
своеобразный уют
мегаполиса.
Тихо по-городскому,
когда шум не отличить
от тишины.
Машины,
троллейбусы –
пробка.
Застывший лик
Сумской –
бывает в час-пик.
«Стой! », -
кричу.
Во всю глотку кричу
свою притчу
про «Стой! ».
Простой мим.
Не слышат,
безразлично снуют мимо
мима.
Эх…
Спросить бы,
да кто мне ответит
за всех?
- Вам наверх,
на лестницу,
к Ответственному Лицу.
Я к Лицу,
так нет Лица –
на том месте -
Задница.
Поперхнувшись недосказанным,
развернувшись,
сыплю стразами –
выстилаю себе дорогу
к изобилующему рогу.
Врагу
и другу
жму руку –
набираю общественный вес.
Спасибо.
Занавес.
Sergey (Gorakhanatha) А не по...?
Дополз до финиша
чуть дыша.
Клянусь усами от моржа:
не буду
впредь
гореть
идеей!
И где я?
Эй! Ай!
Лежу на обочине,
в бочине –
пиро-
жное.
Осторожное
движение руки
невозможное –
топчут каблуки
по пальцам, по запястью,
упиваюсь властью
прямоходящих
Лежащих не бьют –
их затаптывают
всей толпой!
Пора домой.
Не рой
другому –
упадешь
на нож-
ки –
Переломаются.
Больно.
Вместе или врозь?
Изморозь.
Всё пронеслось
перед глазами
чудесами:
сами
собой
сани
скрипят
полозьями.
Давай друзьями?
А не поздно ли?
Sergey (Gorakhanatha) Галлюцинация
Мелко.
По щиколотку.
Мне бы в подлодку
и к глубинам,
но где там…
Твоим городам
посвящается
это.
Отдам
то, что нужно не очень,
за то, что очень,
нужней не бывает
в природе.
Звоните.
Курки не на взводе.
Окурки
людей
сновали по улицам.
Уподобившись курицам,
гребли под себя
лапами
во главе с кандидатами
в Гаранты.
Кранты…
Сейчас своё «было»
заменим на «не было» -
было!
Так, не было!
И «не было» не было –
пусто с обеих сторон,
только стая ворон
мусор клюёт за окном.
Можно сейчас
отложить на потом,
а потом отложить
на чуть позже.
Мозг же
выдержит нагрузку.
Узко.
Катастрофически
узко
в ваших широтах –
дышать практически нечем.
Да и зачем,
когда печень
уже того,
сердце – уже почти,
расширены зрачки,
последнее «апчхи»
и… Кровавые морячкИ
рвут на груди маечки,
ставят маячки,
затягивают гаечки -
галлюцинация.
Галлюцинарод.
Галлюцисоциум.
Ваш автор – спам-бот.
По какой дороге скрипят полозья Крупнейшая база ...
дорога, которой пользуются только зимою, санный путь; дорога, проложенная прямо по снегу для езды зимой; санный путь, накатанный зимой по полям, ...
